Кен Кизи - Песнь моряка

– …ну а когда вы потом повернулись и я вас наконец рассмотрела… никто бы вас тогда не узнал даже при дневном свете. Ну что делать, вы же были весь исцарапанный! Ну все равно, простите, я так виновата, что вас стукнула. Я не знала. Или судите меня, или давайте прощайте.

За бабочками он рассмотрел Луизу Луп. Похоже, она так извинялась уже давно. Она подняла влажное полотенце, заглянула Айку в лицо и улыбнулась.

– А вообще, я хочу сказать: я вам так благодарна, что вы приехали, – она сжала полотенце и добавила: – сосед. – В рот ему полилась жидкость. Он попытался сесть, но Лулу прочно удерживала его лифчиком двенадцатого калибра. – Не волнуйтесь, это всего лишь ром. «Один-пятьдесят-один». Я позвонила Радисту, и он сказал, что это хороший дезинфектант, не хуже, чем вас лечили тогда в больнице «Свободные дочери». Лежите тихо…

– А где все?

– Все разъехались. Эдгар с Оскаром повезли этого моего ненормального бывшего к лейтенанту Бергстрому – может, посадит его за оскорбления и рукоприкладство. Папа – он поехал на автоцистерне в доки за рыбьими потрохами. От этого шума кабаны совсем свихнулись.

– В доки? – Айк резко сел. – Черт, сколько сейчас времени?

– Столько, сколько вам надо, чтобы лежать и отдыхать. Радист сказал, нужно остановить кровь во всех ранах, а самого раненого держать в тепле и покое.

Айк застонал. Радист – это доктор Джулиус Бек, проктолог из Сиднея с отобранной лицензией, которого на родине звали доктор Невсебек, а иногда даже доктор Совсемневсебек. Здесь его знали как Радиста из-за его коротковолновой станции, установленной где-то в округе, – он транслировал сомнительные медицинские советы, а также краденый регги и риф-рэп. Он сильно заикался и, прорвавшись со своими нерегулярными трансляциями в любительский диапазон, всегда представлялся: «Првет м-м-мореманам. Г-г-г-говорит „Р-рыболовная c-с-с-сеть“!»

– И еще все время проверять зрачки, нет ли сотрясения, – добавила Лулу.

Наклонившись со скалы собственного тела, она вперила взгляд Айку в глаза. Она была крепкой и приземистой, как отец и братья; лицо, однако, приятное, порозовевшее сейчас от жары, обрамлено медовой дымкой тонких кудряшек. Она напоминала Айку тележку со сладкой ватой. Смеясь над его возмущенными криками, она выжала на него новую жгучую струйку рома.

– Вы только посмотрите на этого большого Бандита Отдачи: такой знаменитый – и такой неженка, не могу поверить. – Потом кокетливо добавила: – И я совсем не понимаю, как этот слизняк, мой бывший, мог так сильно вас уделать.

– Слизняк? Да в нем веса на двести тридцать! Дай мне встать, Лулу, у меня дела.

– Он просто меренга, – сказала она. – Банановый крем со станазоном. Ничего бы он вам не сделал, мне ли не знать. – Она покачала головой от вида Айка и снова вздохнула. – Хорошо бы он не заразил вас какой-нибудь инфекцией.

Она отвернулась намочить полотенце. Бутылка с ромом угнездилась в большом сугробе из медицинских оберток – видимо, чтобы не нагревалась. Пока Луиза откручивала крышку, Айк вывернулся и наконец сел прямо. Он разглядел под собой мятое одеяло, окантованное подушками и бабочками. Посередине комнаты стоял стол из красной формайки, весь в круглых пятнах грязных бумажных тарелок. Некоторые тарелки расположились археологическими слоями, перемежаясь с пищей недельной, а то и большей давности. Бумажные стаканы со следами былого питья вложены друг в друга стопками. Другие бумажные тарелки, а также апельсиновые корки, яблочная кожура, молочные упаковки и коробки из-под пиццы громоздились под столом. Лулу заметила, что Айка захватило это зрелище.

– Уже скоро надо убирать. Свиньям нравится, когда тарелки немного вылежатся. Наверное, им так вкуснее.

Айк нашел одну унту и натянул на ногу. Девушка со вздохом вернула бутылку в гнездо, признав, что лечение закончено. Она встала и, пока Айк пинал ногами мусор, разыскивая второй меховой башмак, ходила за ним следом. Когда он наклонился, чтобы обуться, Луиза провела рукой у него под терморубахой.

– Вы такой потный, мистер Саллас. Вам надо успокоиться и поменьше скута. Так все в городе говорят.

– Господи, Лулу, еще бы я не был потный, – выдохнул Айк. – У вас тут как в печке.

– Папе нравится, когда тепло, – согласилась она. – Но вам все равно надо поменьше скута. Я никогда не вижу вас в «Крабб-Потте» на шоу с девушками, например. Вам не нравятся девушки, мистер Саллас?

– Мне вполне нравятся девушки, Луиза. – В некотором смысле он был благодарен ей за это простодушное заигрывание – оно помогало ему прийти в себя. – Вообще-то, на рассвете у меня было назначено свидание с Алисой Кармоди, мы собирались с ней порыбачить. И я уже опоздал.