Джонатан Литэм - Помутнение

– Ух ты! Да это же клевое местечко! Можно было бы забацать нечто подобное на Телеграф-авеню, собрать с улицы ораву чумазых торговцев под одной крышей, оформить им лицензии, а потом снимать сливки с их торговли. И назвать это дело «Атриум в Пиплз-парке». Ха!

Столарски взглянул на Тиру. Та лишь нехотя хмыкнула в ответ.

– Естественно, у нас там не будет по-настоящему крутой муниципальной полиции, чтобы строго следить за соблюдением гигиены. И очень жаль, да, Флэшмен?

Под чутким руководством Бруно они продегустировали жареную рисовую лапшу с креветками и филе ската в банановом листе, смыв остроту специй холодным светлым пивом. На десерт взяли черный рисовый пудинг. Бруно заметил, что у Тиры Харпаз не вызвали никакого восторга ни экзотическая еда, ни его компания, ни что бы то ни было еще. В присутствии Столарски она казалась пришибленной, просто отбывающей номер. Может быть, их отношения недавно разладились, может, они поссорились из-за отеля в джунглях Камбоджи или в Ханое? А может быть, нарочитая холодность, которую оба проявляли, маскировала какую-то свежую рану, может, это был пластырь, наложенный на недавнюю измену? Или они были поглощены медленно вызревавшей любовью-ненавистью, заражены общим психозом, о котором никто, кроме них самих, не догадывался? Бруно хватило жизненного опыта, чтобы не вообразить, будто он понимает, что между ними происходит.

Около девяти вечера, перед вторым визитом в «Раффлз», Бруно заскочил к Эдгару Фальку пропустить стаканчик.

После плотного обеда и малоприятной встречи с Тирой и Столарски он весь день проспал глубоким сном у себя в отеле. Он спал без сновидений, а проснувшись, приуныл. Пробудиться от дневного сна прямо перед самым закатом, когда солнце напоследок озаряет горизонт живыми лучами, удовольствие небольшое. Впрочем, пока Бруно стоял и ждал, когда дворецкий Фалька откроет ему дверь, он понял, что ему снилось: не ситуация, не давно забытый знакомый или город, но всего лишь образ. Бруно увидел во сне негатив заката: черное закатное солнце.

Черное солнце тонуло в желтом поле. Вокруг солнца виднелся лиловатый нимб, переливчатый, как узор из электромагнитных волн или намагниченных металлических опилок. Во сне Бруно видел этот черно-лиловый призрак, заваливающийся за желтый горизонт, потом на короткое время вновь появляющийся в его поле зрения и опять стремительно падающий вниз одиноким диском. Вот почему это видение и погрузило его в глубокую печаль, и оно же – когда он проснулся и откинул оконную штору, и вот почему оранжевый шар над сингапурским заливом выглядел зловещим посланцем из других миров.

Потом он будет вспоминать этот призрак как первое предвестье внезапно возникшего помутнения.

Сингапурский «дворецкий» Фалька был обычным коридорным, которого менеджер отеля поначалу выделил для оказания услуг гостю и которого Фальк очень быстро прибрал к рукам для своих нужд. Уже в который раз Бруно напрочь забыл его имя. Коридорный прислуживал Фальку с почтением, очевидно закрывая глаза на порок и аккуратно исполняя бесчисленные просьбы о подпольном обмене больших сумм сингапурских долларов, помимо прочих сомнительных с точки зрения закона операций. Бруно вряд ли бы удивился, узнав, что мальчик также регулярно стучал незримым властям, которые затем сами связывались с Фальком. Фальк дирижировал невидимым оркестром взяток и откатов и повторял как мантру, что все это «взносы за ведение бизнеса». Особенно в Юго-Восточной Азии Фальк ограждал деликатные операции Бруно от посягательств местных чиновников и бандитов, которых всегда соблазняла добыча в виде нетрезвого богача после очередного крупного выигрыша в рискованной игре, где можно было либо победить с двойным счетом, либо проиграться вчистую, заставив противника играть в долг, порой достигавший астрономической суммы. Потом, когда Бруно отбывал из отеля в аэропорт, чтобы перелететь на новое пастбище, Фальк оставался улаживать все дела и собирать все долги. Фальк всегда собирал долги. Бруно полагал, что здесь регулярные инвестиции в местную полицию были делом первейшей необходимости. Без сомнения, Фальк не раз спасал Бруно от тюрьмы, о чем тот даже не знал.

– Миста Эдгар на массаз.

– Он просил меня зайти. Я могу подождать или прийти попозже…

– Нет, он хосет, стобы вы засли.

Разумеется, он зашел. Фальку, похоже, нравилось демонстрировать свою наготу Бруно или любому другому, будь то в парной или в частном бассейне, везде, где можно было бы устроить такую демонстрацию. Выставляя напоказ свою дряхлеющую плоть, Фальк использовал власть времени в свою пользу, больно уязвляя молодых видом того, во что им неизбежно суждено превратиться. Если уж я с этим смирился, то и тебе придется . Бруно шагнул мимо дворецкого и вошел в тускло освещенную спальню Фалька. Он учуял запах шафрана – видимо, ароматное масло или дымная палочка. Наброшенное полотенце прикрывало тощие ягодицы Фалька, лежащего ничком на массажном столе. Наверное, оно сползет на пол еще до окончания их беседы. Массажистка-малайка пощипывала дряблую, в коричневых пятнышках, тонкую кожу на лопатках. Она отвела взгляд от Бруно.