– Он сказал, что вы обещали устроить нам тур по подпольным заведениям, уж не знаю, что входит в это понятие.
– Надеюсь, я не ввел его в заблуждение. Честно говоря, если сравнивать с Таиландом и Шри-Ланкой, вы будете ужасно разочарованы здешней подпольной жизнью.
– Ни злачных мест? – насмешливо спросила она. – Ни запретных оргий с жевательной резинкой? [28] Героиня иронически намекает на широко разрекламированный запрет на жевательную резинку в Сингапуре.
Ничего такого?
– В «Орчард-плаза» имеется магазин презервативов. Еще тут есть массажные салоны, но вы вряд ли проделали такой долгий путь ради того, чтобы испытать удовольствие от хорошей концовки, не так ли?
– О, кто же откажется от удовольствия хорошо кончить? – произнесла она загадочно, но игриво.
Бруно снова мотнул головой в сторону «Раффлз».
– Поздно заснули вчера?
– Он что-то там стонал про ранний восход солнца и нахлобучил подушку на голову.
– А, выходит, вы без меня прошлись по злачным местам? Или это Кит прошелся?
– Нет. Он всю ночь просидел в номере и выдул весь «Ред Булл» из мини-бара. Играл в интернете в триктрак с компьютерами и людьми, а потом спорил на игровых форумах с полуночниками из разных стран по поводу стратегии. За восемь или девять часов он создал свое второе «я» – игрока в триктрак. Образ получился до странности типичный. Он разбудил меня в два часа ночи и стал уговаривать сыграть с ним, сказал, что, мол, разобрался во всех тонкостях. Ясное дело, я послала его куда подальше. Но он явно лелеет надежду сразиться с вами.
– В интернете за восемь или девять часов об игре в триктрак можно узнать все, за малым исключением – как обыграть такого профи, как я.
– Скажите это Киту – ему понравится!
– Я не сажусь играть меньше, чем по пятьсот сингапурских долларов за очко.
Бруно и сам не понял, зачем он так задрал планку. В последнее время он нередко играл по куда более низким ставкам. За пятьсот долларов, подумал он, Столарски предложил ему купить Тиру на ночь.
– Ну, он может себе это позволить. – А теперь ее сардонический тон в кого был нацелен? Бруно так и не понял. – По такой ставке вы играли вчера? Кит сказал, у вас был поединок с азиатским Эдгаром Гувером.
– Моя игра вчера не состоялась.
То ли напуганный видом странной американской пары, то ли по какой-либо иной, неизвестной, причине, Ик Тхо Лим направил к Фальку эмиссара с извинениями, попросив перенести сражение на более поздний срок.
– Мне жаль это слышать. Боже, ну и жарища! Это уже наша пятнадцатая страна, и я, честно говоря, исчерпала желание гулять на таком жутком солнцепеке. Я не прочь выпить кофе со льдом.
Он все же неверно истолковал намерения Тиры, несмотря на ее стремление покинуть отель. Возможно, она думала, что он заедет на машине.
– Поймаем такси, – поспешил он ее успокоить. – Свожу вас на рынок. На это стоит посмотреть.
Они пересекли Брас-Баса-роуд, к шеренге других отелей, где поймать такси было нетрудно.
– Полагаю, когда я окажусь в тени, у меня пробудится аппетит. Не обижайтесь, но если не знать, где мы, то я бы подумала, что иду по Лос-Анджелесу, представляете? – Она обвела рукой ряд почти игрушечных небоскребов и, подойдя поближе, кивнула на пустую узкую мостовую, окаймленную деревьями с чахлыми кронами.
– Я не в обиде. – Он вспомнил, что символизирует Лос-Анджелес для обитателя Северной Калифорнии: отвратительный апофеоз интеллектуальной пустоты и дурного вкуса, где пешком ходят только уборщицы-мексиканки. Патриоты Сан-Франциско и окрестностей были убеждены в превосходстве своего стиля жизни. Но для Бруно оба конца штата казались почти одинаковыми.
– Не стану оспаривать вашего мнения о Сингапуре. Я и сам его невысоко ставлю.
– Тогда в чем его притягательность? В том, что «девушки дешевы, а юноши еще дешевле»?
– Я не знаю расценок ни на тех, ни на других. В Сингапуре мне нравится то, как мало он интересуется мной. Он горд тем, что говорит на трех или четырех официальных языках, что здесь сложилась смесь разных культур и так далее, но, по правде сказать, он абсолютно безвкусный.
– Хотите УЖО-жвачку?
– Жвачку? – И он вдруг ощутил иррациональный, неимоверный приступ панического страха, как будто Кит Столарски и Тира Харпаз в качестве двух агентов под прикрытием были подосланы к нему с каким-то тайным заданием.
– Ага, УЖО-жвачку. Уже жеванную и облизанную. Простите, сама не знаю, что в голову лезет. Я читала в путеводителе, что здесь запрещена жевательная резинка, а вы напомнили мне старую штуку из летнего лагеря в Сономе, года эдак восемьдесят восьмого.
Читать дальше