Моник Швиттер: Память золотой рыбки (сборник)

– Нет, – отвечаю я мрачно. – Благодарю покорнейше, дорогая. Ты же знаешь, детские фотографии портят мне настроение.

– Ладно, – она задета за живое. – Давай начнем. Ты все с собой взяла?

Я киваю, снимаю сумку с плеча и достаю из нее блокнот.

– Секунду, – говорит она. – Сейчас вернусь.

Она выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Шаги сразу стихают. Через некоторое время до меня доносится шум льющейся из крана воды, и она кашляет – наверное, в ванной. И как кашляет – беспрестанно, не прекращая ни на мгновение. Постоянно повторяется один и тот же звук, именно из-за однообразия и продолжительности он настолько мучителен. Чтобы чем-нибудь занять себя, я напряженно соображаю, на что же похож этот монотонный кашель. На кряхтенье старого лодочного мотора, подающего последние признаки жизни, – на Меконге я как-то слышала примерно такое – как мне казалось, бесконечно, пока наконец все не стихло и я, как и остальные пассажиры, не поняла, что наша прогулка по реке окончена. Лоттель перестала кашлять. Я больше ничего не слышу. У меня колотится сердце, меня как будто кто-то душит сзади. Я еле сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не броситься на ее поиски.

Беззвучно открывается дверь. Лотта просовывает лысый череп в проем и улыбается мне морщинистым ртом: «Это снова я».

« Это история дружбы Марии и Шарлотты », – диктует она. Я возражаю:

– Шарлотты и Марии.

– Вечно ты хочешь настоять на своем! Я-то думала, что это я писательница.

Она смотрит на меня так удрученно, что я не могу удержаться от смеха.

– Ладно, диктуй дальше, – вздыхаю я и с готовностью щелкаю ручкой.

« Началась она десять лет назад двадцатого августа. Естественно, это я первой заговорила с тобой ».

– Рассказывай, пожалуйста, в третьем лице, – требую я и записываю: « Естественно, это Шарлотта первой заговорила с Марией ». Лоттель строптиво смотрит на меня.

– Ну хорошо, – говорит она и продолжает, уже слегка на взводе: « “Приятно познакомиться”, – сказала Шарлотта. “И мне”, – ответила Мария» .

Еще с начальной школы меня не перестает удивлять, сколько всего можно переделать, передумать и решить, пока пишешь под диктовку. Например, сейчас я замечаю, что мысленно листаю одну за другой фотографии нашей общей истории, которые пока лежат у меня в сумочке, и одновременно наблюдаю за Шарлоттой, сравнивая ее с той, что почти десять лет назад заговорила со мной прямо на улице.

– Привет!

– Привет.

– Я иду в парк.

– Прекрасно.

– Сегодня отличный денек, чтобы поесть мороженого в парке.

– Желаю удачи.

– Поесть мороженого и поболтать. Не хочешь?

– Думаю, нет.

– А я думаю, да.

Я не могла не рассмеяться. Она глядела на меня своими сияющими голубыми глазами.

– Приятно познакомиться, – сказала она.

– И мне, – ответила я, признавая свое поражение.

Никогда раньше я не ела такого вкусного мороженого. Хотя частенько сиживала на лавочке в парке. Никогда раньше я вот так просто не шла за незнакомой женщиной. Раньше это были мужчины, которым я не доверяла, поскольку они так открыто выказывали свой интерес. Однажды я уже поклялась избегать женщин с детским голоском. И никогда никто так не нравился мне с первого взгляда.

Когда я вижу ее – я посматриваю из-под полуопущенных век, в то время как моя рука послушно записывает, – у меня начинает щипать в носу; я знаю это ощущение – обычно за ним следуют слезы. Без волос она выглядит такой потерянной, с этой крошечной головкой и ссохшимся, морщинистым лицом. То старуха, то в следующий миг – младенец, в общем, без пола и возраста, с первого взгляда признать в ней женщину может лишь посвященный или близко знающий ее.

– Что-то ты давно меня не перебивала, – возмущается она и смотрит на меня с вызовом. Я и это чуть не записала.

– У меня нет замечаний, – опомнившись, отвечаю я. – Давай дальше. Ты говоришь, я записываю.

« Едва они познакомились, как Шарлотта попала в сложное положение, и ей пришлось среди ночи обратиться к новой подруге за помощью ».

Бог ты мой, как невыразимо может Шарлотта действовать мне на нервы. И действительно, это началось, когда я едва знала, как ее зовут. Она позвонила мне в три часа ночи в панике.

– Ума не приложу, что делать, – кажется, я беременна! Но не от Клауса! Наверное, от Оркана!

– Кто такой Оркан? Подожди, я включу свет – не могу найти очки. Странно, но без очков я не способна слушать. И совсем не в состоянии думать.

– Ты делала тест?