Лиам Пайпер - Кукольник

Сегодня ночью Адам чувствовал это, почти слышал это… Огромные невидимые шестеренки вращались за сценой. Тектонические плиты двигались у него под ногами, грозя то и дело повалить его наземь. Он не поддастся. Теперь Адам это хорошо осознавал. Вселенная его испытывает. Болезнь деда – такое же знамение, что и все предыдущие. Пришло время проявить силу своего духа.

Это, конечно, трагедия, как и война, которая превратила его деда в того человека, каким Адам его знал. Теперь, когда компания борется за то, чтобы остаться на плаву в экономике, знававшей лучшие времена, он сохранит фирму и достойно встретит все вызовы судьбы. Он основательно реформирует компанию. Он будет верен своей жене. Он станет для своего сына примером для подражания, таким же, каким для него был Аркадий. Чуть ранее он достойно ответил громиле Тарику, когда они схлестнулись на автостоянке. Он повел себя как настоящий мужчина. Нет большего задиры, чем судьба, и Адам встретит ее удары с высоко поднятой головой.

Когда от косяка остался крошечный окурок, Адам в последний раз глубоко затянулся и щелчком запустил его во тьму. Описав в воздухе дугу, окурок с шипением упал в бассейн. С минуту Адам стоял и думал, не следует ли забрать его, прежде чем Тесс увидит, но для этого пришлось бы сходить в сарайчик за сачком для мусора. Утром все равно придут уборщики. Он решил оставить все как есть.

Уже почти рассвело. Слишком взвинченный, чтобы спать, Адам оделся и поехал в офис. Он свернул на шоссе, тянущееся вдоль пляжа, чтобы наблюдать, как цвет воды меняется по мере того, как из-за горизонта поднимается солнце.

Адам упорно гнал свой внедорожник по шоссе, а затем свернул на съезд, ведущий к офису. Перед воротами автостоянки виднелись «лежачие полицейские». Схватившись за ручку акселератора, он прибавил скорости, чтобы в полной мере насладиться восторгом, вызванным внезапным подскоком машины, а также безупречной работой ультрасовременных амортизаторов, созданных гением немецких инженеров. Остановив машину, Адам некоторое время наслаждался тишиной нового дня, прежде чем войти внутрь. Он с удовольствием взирал на хромированные покрытия и стекла офиса. Рядом с ним высился колоссальных размеров склад. Да, времена меняются. Наступает новая эра. В приступе эйфории Адам не заметил, что его машина на автостоянке не единственная. «Форд Фалкен» с помятым кузовом, следовавший за ним всю ночь, тихо подкатил и остановился. Двигатель смолк. Казалось, водителю автомобиля требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать.

Дитер следил за ходом экспериментов через стекла, прозрачные с одной стороны и зеркальные с другой. Так врачи могли наблюдать за подопытными, сами оставаясь невидимыми. Он не хотел, чтобы Аркадий узнал, кто приказал его убить: одно дело – просто умереть, и совсем иное – умереть без друзей. Пусть лучше Аркадий погибнет, не считая Дитера виновным в том, что с ним произошло. Никто не надзирал за тем, что и как эсэсовцы делают с заключенными. Кого угодно могли обвинить в чем угодно и казнить. Аркадий об этом был наслышан. Он должен идти на смерть, надеясь, что придет Дитер и спасет его.

Сначала его замораживали в ванной, проверяя устойчивость человеческого организма к холоду. Раздев Аркадия догола, его под дулом пистолета заставили залезть в ванну, заполненную ледяной водой, где уже замерзал рыжеволосый советский солдат богатырского телосложения, захваченный в плен на фронте. Дитеру случалось наблюдать за подобными опытами. Он знал, что температура воды должна быть чуть выше точки замерзания. Аркадий будет сидеть, погруженный в воду, а его тело будет постепенно остывать. У подопытных начнется гипотермия. Они перестанут дрожать, когда их гомеостатическая терморегуляция потерпит фиаско. Потом они перестанут реагировать на внешние раздражители. При температуре тела, равной тридцати двум градусам по Цельсию они потеряют сознание, а при двадцати пяти градусах умрут.

Доктор Пфайфер терпеливо ждал. Обычно температура тела опускалась ниже тридцати двух градусов менее чем за час. Теперь же прошел час… другой, а двое мужчин сидели, свернувшись калачиком в ледяной воде, и дрожали. Дитер вышел пообедать. Когда он вернулся, мужчины еще не потеряли сознания.

Второй, давно уже перестав владеть собой, совсем рассвирепел. Он громко матерился по-русски.

Повернувшись к Аркадию, он спросил по-русски:

– Ты говоришь по-немецки? Скажи им, чтобы убили нас. Пожалуйста, скажи им, чтобы убили.