Джудит Литтл - Сестры Шанель

Эдриенн уверенно шла впереди, а я пыталась подражать ей: мои плечи были расправлены, на губах сияла легкая улыбка. В отражении ее света тьма внутри меня исчезла. Я чувствовала, как ветер рассеивает мрак.

При виде движущегося по улице вагона я остолбенела. Спереди не было ни лошадей, ни паровоза. Однако пассажиры как ни в чем не бывало спокойно сидели внутри. Из крыши торчали провода, напоминавшие усики жука, они цеплялись за другие провода, которые шли параллельно улице. Сверху на гигантской табличке причудливыми буквами было написано La Bergère Liqueur [5] Ликер La Bergère (La Bergère – компания, специализирующаяся на международной торговле марочными винами). .

Заметив мое удивление, Эдриенн сказала:

– Le tram électrique [6] Электрический трамвай ( франц .). . Разве в Обазине нет трамвая? У нас в Мулене – есть.

Габриэль фыркнула.

– Единственное, что есть в Обазине, это козы. Ах, да, еще коровы. Много-много коров. А также свиноводы и пахари, за одного из которых, по мнению монахинь, Нинетт следует выйти замуж. И ничего électrique.

– Обазин такой скучный. Что еще интересного у вас в Мулене? – спросила я.

Глаза Эдриенн загорелись.

– Кавалерия! Офицеры, живущие в казармах. Они просто красавцы! Носят высокие кожаные сапоги, куртки с медными пуговицами и ярко-алые бриджи. Вы бы их видели! Они расхаживают, как петухи в курятнике. Мы восхищаемся ими, но только издалека.

– Жаль, что нам нечем восхищаться, – вздохнула я.

– Но вы можете это сделать, – сказала Эдриенн с озорной улыбкой, – пойдемте, я вам покажу.

Дойдя до конца дороги, девушка обернулась и указала нам на высокую кирпичную арку, которая вела в парк.

– Вуаля! – сказала она.

Мы встали у входа и залюбовались. На изумрудно-зеленых лужайках извивались дорожки из гравия. Пруд мерцал и переливался, а два белых лебедя лениво скользили возле берега. Легкий ветерок шелестел в кронах деревьев. Городская суета исчезла. Мужчины и женщины в шикарных нарядах вальяжно прогуливались по тропинкам. Они выглядели совершенно беззаботными, в отличие от людей, находящихся за пределами парка. Казалось, что единственное их стремление – это оставаться красивыми.

– Они все такие… такие… – Я никак не могла подобрать правильное слово.

Грандиозные? Декоративные? Экзотические?

– Богатые, – подсказала Эдриенн благоговейным тоном. – Они все такие богатые! – Она сделала шаг вперед, но мы с Габриэль заколебались. – Да ладно, – рассмеялась она, – они не кусаются. На самом деле они нас вообще не заметят.

Девушка провела нас к скамейке возле пруда. Устроившись на ней, мы принялись наблюдать за людьми, казавшимися еще более удивительными, чем Le tram électrique. Джентльмены, несмотря на жару, были в изысканных костюмах, в прекрасных пиджаках, брюках со стрелками и в довершение – в соломенных канотье. Держа в руках трости, хотя и не хромали, они с благородной уверенностью шагали рядом с изящными женщинами, закутанными в бесчисленные слои замысловатых белых кружев. Кружевные оборки. Кружевные воротнички. Юбки с кружевной отделкой. Кружевные зонтики. Они носили широкополые шляпы, такие же большие, как головные уборы монахинь, но украшенные огромными цветами, длинными перьями и порой разноцветными фигурками птиц. Несмотря на вес одеяния, они каким-то образом умудрялись ходить грациозно, двигаясь по дорожкам осторожно и плавно.

– Кто они? – спросила я.

– Èlégantes! [7] Элегантные дамы ( франц .). – Голос Эдриенн звучал торжественно. – И их gentilhommes! [8] Дворяне. Благовоспитанные, утонченно вежливые люди ( франц .).

Я не могла оторваться и просто таращилась на них, но это не стало проблемой. Они даже не взглянули в нашу сторону. Тетя была права. В наших монастырских одеждах мы были заметны им не более, чем трава на лужайке.

Только Габриэль не выказывала ни удивления, ни восхищения. У нее было такое выражение лица, что у меня свело живот.

– Гигантские сливочные слойки, – проговорила Габриэль, качая головой. – Огромные комки пыли.

– Что? – Эдриенн завертела головой. – Где?

Габриэль кивнула в сторону дам на дорожке.

– Вулканическое извержения кружев. Пюи-де-Дом ничто по сравнению с ними, – сказала она, имея в виду потухший вулкан, самый большой из окружавших Обазин.

– Габриэль! – воскликнула Эдриенн, широко раскрыв глаза, одновременно поднося руку ко рту. Я замерла, испугавшись, что сестра обидела ее и тетя больше не захочет иметь с нами ничего общего. Но оказалось, что она с трудом пытается сдержать смех. – Когда-нибудь археологи откопают их для потомков, как тела в Помпеях, – произнесла она притворно серьезным тоном. – Только они будут похоронены не под пеплом, а под кружевом.