Хэнк Грин - Прекрасная глупая попытка

– Я не ведал, что творю. Не представлял, сколько злобы в сердцах у моих соотечественников. Я глубоко сожалею о произошедшем и даже, в какой-то мере, о сказанном.

Видно, как нелегко ему признавать ошибки. Петравики всегда выступал ярым противником цензуры и самоцензуры. Во время нашей беседы он то и дело вворачивает фразу «свободный рынок идей». В конце концов я подталкиваю его к разговору об Эйприл.

– Я относился к Эйприл с большим уважением. И по-прежнему ее уважаю. Мне приходилось с ней спорить, однако я никогда не желал ей зла. Меня терзает, что эти люди (он имеет в виду похитителей Эйприл) оказались так тесно связаны с движением Защитников. Я буду переживать всю оставшуюся жизнь.

Я отложила телефон. Пятого августа, когда Эйприл и Карлы исчезли, для всех, кто причислял себя к Защитникам, начались нелегкие времена. Агенты ФБР поймали поджигателей склада. Те оказались Защитниками, причем искренне этим гордились. Сторонники движения не иссякли и теперь, но лишь самые оголтелые все еще звались Защитниками. Остальные ушли в подполье: в закрытые чаты, сомнительные форумы и агрессивные ютьюб-каналы. Эти места я как можно старательнее обходила стороной.

В общем, подпевалы Питера никуда не делись – просто не хотели, чтобы на них вешали ярлыки. Они не были убийцами, однако считали, что такие предатели, как Эйприл, заслуживают смерти. Сами они на нее руку не подняли бы и осуждали нападавших, – но не сказать чтобы расстроились, когда она погибла.

Если погибла, конечно. Многие верили (или хотели верить), что она жива и продолжает вредить человечеству. Единственным местом, где я что-то решала, был «Сом», и там козни против Эйприл не приветствовались. Что до других мест… Думаю, люди просто сочли, что мертвой девушке плевать на нападки.

Я больше не управляла «Сомом». Сначала мы думали и вовсе закрыть сайт, ведь головоломки из «Сна» уже никто не разгадывал. Когда исчезла Эйприл, я потеряла к «Сому» интерес и, если честно, не представляла, насколько огромное, сплоченное сообщество там сложилось.

Люди заставили меня поверить, что «Сом» – нечто большее, чем придаток ко «Сну». Многие просто коротали там время, как в очередной соцсети, но главное – «Сом» как нельзя лучше подходил для всяческих расследований. Журналисты искали там помощников, конспирологи собирали зацепки. А еще ведь появились реалити-квесты! Новоиспеченные геймеры стекались в «Сом» со всего интернета и с радостью продлевали недорогую подписку, чтобы поддерживать сайт на плаву.

И хотя «Сом» мы закрывать не стали, я все равно оттуда ушла. Отчасти потому, что поддержание стартапа выматывает. Ажиотаж проходит, запал уже не тот. А главное – я мечтала о прежней жизни. Не потому, что соскучилась – просто та жизнь не была настолько тяжкой. Так что я передала «Сом» в надежные руки и вернулась в Беркли.

Аспирантов, которые целый год где-то пропадали, университет обычно с распростертыми объятиями не встречал. Тем не менее доктор Лундгрен – моя научная руководительница – даже не вынесла мои вещи из лаборатории. Мы иногда созванивались, и она утвержала, что не спешит отдавать мое место, потому что мое исследование – весьма перспективное. Лично я сомневалась. Моя работа лишь слегка дополняла существующие знания. Конечно, львиная доля научных исследований именно такова. И все-таки я не придумала ничего кардинально нового – просто дорабатывала старое. Чем дольше я об этом размышляла, тем сильнее убеждалась, что меня стали больше ценить только из-за шумихи вокруг Карла. Немного нечестно, не находите?

Я не виню Эйприл за то, что она не рассказала вам о моей диссертации. Итак, если вкратце… Хотя вкратце, конечно, не выйдет.

Наверное, вы в курсе, что компьютерные микросхемы изготавливают из материалов на основе кремния? А ведь есть и другие вещества, которые могут его заменить и в чем-то даже превзойти. Одни – дешевле, другие – эластичнее, и так далее. Так вот, я работала над чем-то вроде органического полупроводникового материала – податливого и гибкого. Такие чипы нужны в одном случае – чтобы помещать их внутрь живого организма.

Ученые Калифорнийского университета в Беркли уже давно разрабатывают крошечные датчики и стимуляторы нервов для вживления внутрь человека (правда, пока ставят опыты на крысах). Твердые чипы не могут быть настолько маленькими, да и ощущения будут лучше, если сделать датчик похожим на кусочек органической ткани.

Я могла бы объяснять бесконечно, но, думаю, суть вы уловили: мягкие компьютерные чипы вживляются в тело, чтобы, к примеру, крошечный внутренний фитнес-трекер сообщил вам, что уровень сахара в крови резко снизился или скоро случится инфаркт. В рамках исследования я пыталась как получить сигналы от нервной системы, так и отправить команды в ответ. Подобные разработки могли бы заинтересовать специалистов в любой области – от диагностики до протезирования, – а мне, хоть убейте, хотелось большего.