Шейла Нортон - Чарли. Котенок, который спас жизнь

– Сдаюсь! – заорал я, прижав уши, и попытался перекатиться на бок.

Самый крупный из котов, пришедших на подмогу первому – облезлый «помоечный» полосатый, с оторванным ухом и шрамами по всей голове, угрожающе навис надо мной.

– Ладно, парни, – сказал он остальным (по-кошачьи он говорил со странным акцентом, так что я с трудом понимал его). – Оставим в покое трусливого котишку, а то он небось с перепугу столько напрудил, что как бы не утонул. Думаю, больше мы его здесь не увидим.

И они отошли в сторонку, оглядываясь на меня и презрительно пофыркивая.

Ну, а я лежал, тяжело дыша, и здоровым глазом смотрел вслед негодяям. У меня болело все тело, сердце выскакивало из груди, и до слез хотелось оказаться дома, в теплой постельке, с моими любимцами – ласковыми и любящими людьми. Но это было невозможно. И все же я не собирался лежать там и умирать. И еще – я не собирался доставлять этим мерзавцам удовольствие видеть, что я веду себя, как до смерти напуганный слепой котенок. Я не был трусом! И я не напрудил с перепугу! Каков наглец этот уродливый костлявый драчун – сказать такое хорошо воспитанному коту из приличной семьи, которого всегда учили с уважением относиться к территории других кошек и не лезть без повода в драку. Я этого так не оставлю! Побои еще можно было выдержать, но терпеть издевательства оказалось выше моих сил.

С трудом я встал, шипя от боли в лапе, и увидел, что за мной на земле остаются темные пятна крови. Ярость и гнев переполняли меня. Я услышал, как в самой глубине моего горла рождается утробное глухое урчание. Возможно, вам это покажется безумием – теперь мне и самому так кажется, – но в тот миг я решил, что лучше уж расстаться с жизнью, отстаивая честь в битве с шайкой разбойников, чем лишиться ее, бесславно валяясь в пыли. Я набрал побольше воздуха в грудь – и хромая поплелся за ними следом.

Табита, не хнычь, пожалуйста. И ты не пищи, Нэнси. Разве я не предупреждал вас, что будет страшно? Честное слово, никто не поверит, что вы мои близкие родственницы! Для родных сестер героя вы слишком уж чувствительны. Хотите отправиться по домам? Нет? Не терпится узнать, чем все кончится? Ну, тогда я продолжу рассказ.

Можете вообразить, друзья, каково мне было тогда. Каждый шаг давался с трудом: все болело, ныла каждая косточка, с морды капала кровь, а главное, я понимал, что любая минута может стать для меня последней. Не будь я так зол на своих обидчиков, я пошел бы в другую сторону, уж поверьте. Но я ковылял вперед, завернул за угол, где они скрылись, и по переулку добрался, наконец, до какого-то дворика. Вокруг стояли высокие дома, но вид у них был нежилой, заброшенный, а в нескольких окнах были выбиты стекла. Справа от меня, в дальнем углу, торчал фонарный столб. Приглядевшись, я заметил, что там сидит полосатый котище с одним ухом, совсем один. На моей стороне было преимущество: я стоял в темном уголке, и кот меня не замечал. Но не забывайте, что он был вдвое крупнее и к тому же, в отличие от меня, видел обоими глазами.

Я прижался к стене дома и начал медленно подкрадываться к злодею, который так увлекся умыванием, что ничего вокруг не видел. Наконец, я подобрался к нему. Хотелось бы мне сказать, что я атаковал. Однако, хоть я и горжусь тем, что застиг неприятеля врасплох, надо признаться, что я не нанес удар, а только слегка толкнул его в бок, так мало оставалось у меня сил. Зато я верно рассчитал время – кот как раз вылизывал под хвостом и от неожиданности потерял равновесие и завалился на бок. Недовольно рыча, он хотел встать, но я не мешкая бросился вперед, яростно вопя, вцепился зубами ему в шею и повис.

– Ай! Это еще что такое, клянусь валерьянкой? – заорал он со своим непривычным акцентом. – Отвяжись от меня! Что на тебя нашло, собачий хвост тебе в зубы? Парни! Вы где? На меня напали!

Он извивался, пытаясь подняться на лапы, но я отвесил ему оплеуху и снова укусил. Конечно, одноухому все равно довольно быстро удалось меня стряхнуть. Он был хоть и тощим, но мускулистым, а я страшно слаб, так что мне не удалось отделать его как следует и нанести ему такие тяжелые раны, какие получил я сам. Я опустил голову и зашипел, ожидая, что сейчас враг снова на меня кинется, и он уже занес лапу, но вдруг удивленно заморгал и прорычал:

– Вот так-так, клянусь усами и хвостом! Да никак это тот самый Трусливый котишка? Что, явился за добавкой?

– Пришел расплатиться, – прошипел я, стараясь, чтобы голос звучал храбро. – Я не Трусливый котишка. Вас было четверо или пятеро на одного.