Агата Коломбье Ошбер - Этот прекрасный принц – такой дурак!

Леа работает консультантом в разных компаниях, я никогда толком не понимала, в чем состоит ее работа, могу сказать только, что речь идет об информатике. Она по этому поводу всегда надо мной посмеивается: «Ты как моя мать. Когда ее спрашивают, чем я занимаюсь, говорит, что я «компьютер».

Когда этот вопрос задают самой Леа, она неизменно отвечает, что «составляет программы, позволяющие предприятиям оптимизировать свои показатели», и подтверждает это определение, прищелкнув языком. Негромко, скромно, но с удовлетворением; едва заметно, но безапелляционно.

Леа работает дома. Целыми днями она постит анекдоты, но, учитывая ее королевский образ жизни, мне думается, она весьма компетентна в своей области. В информатике, не в анекдотах.

Я заметила, что она все реже общается с теми друзьями, у кого нет электронного адреса, под предлогом, что так поддерживать отношения труднее.

Впрочем, с теми, у кого почта есть, она тоже стала общаться редко, ибо они всю неделю посылают друг другу мейлы и больше им, в сущности, нечего сказать. Я – исключение из этого правила: я настолько прочно вошла в ее жизнь, что ей так и не удалось заменить наши долгие разговоры виртуалом.

Привязанная к своему компьютеру, она записывает в нем все важное и тотчас же забывает. Пожалуй, память ее начинает сдавать. Когда мы болтаем и я вспоминаю события из прежней жизни, для нее это откровение. С недавних пор она зовет меня своим «жестким диском». В прошлом году ее квартиру затопило, и в результате погиб айпад и пострадал компьютер, после чего она позвонила мне в слезах, сказав, что я ее единственная подруга, чей номер она помнит наизусть, и что жизнь ее кончена.

Потом мастер из телефонной «горячей линии» все починил, и жизнь пошла своим чередом.

Порой я ловила ее на том, что она пыталась ввести пароль в микроволновую печь, но в целом она ориентируется.

Я – полная ее противоположность, любой техники боюсь. У меня есть старенький «Макинтош», служащий мне пишущей машинкой, он тормозит, и я бы охотно его заменила, но мне страшно, что новый окажется чересчур современным – вдруг я перед ним заробею?

Мы делаем заказ, и я замечаю мужчину за столиком неподалеку от нас.

– Куда ты смотришь?

– На того, что сидит один за круглым столиком. Недурен, а?

Она бросает на него быстрый взгляд.

– Ужасен.

– Почему ты так говоришь?

– Красивые мужики ужасны по определению. Хороший человек почти наверняка урод.

– Перестань!

– Ладно! Назови мне хоть одного, который был бы и красавчиком, и хорошим человеком.

– …Франсуа.

– Отличный пример: он до сих пор держится за мамину юбку.

– Ну… Венсан.

– Сколько ему было лет, когда вы познакомились, двадцать пять? Почти все хорошие мужики окольцованы с детского сада.

– А Грегуар? Гетеросексуал и холостяк, не так ли?

– Слишком белые зубы… Я люблю спать в темноте.

– Ну а твои бывшие? Среди них были неплохие.

– Да, и они меня бросили. Потому что когда мужчина красавец, миляга, умник и гетеросексуал, у него такой выбор, что он не может не искать лучшего. Вот он и бросает тебя и, что характерно, находит. Не знаю, лучшее ли, но, во всяком случае, он так думает.

– Ты преувеличиваешь.

– Нет, и я еще не закончила: я поняла, что и оставшиеся тоже не для меня. Знаешь почему? Потому что они такие трусы, что никогда не сделают первый шаг. Значит, надо действовать самой. Но такие типы теряют всякий интерес к женщине, стоит ей проявить инициативу. Согласись, мне мало что светит…

Эта перспектива, хоть и мрачная, похоже, не слишком ее огорчает. Я еще трепыхаюсь, так ее штампы действуют мне на нервы, потом сдаюсь. Потому что, чем больше думаю, тем меньше нахожу доводов против.

Какая радость получить от тебя весточку!

Так ответила Джастина на мое первое письмо, это здорово: я боялась вообще не получить ответа.

Ужасно глупо, ведь она сама попросила мой адрес, но я ничего не могу с собой поделать, вечно эта проклятая неуверенность в себе, от которой пора бы уже избавиться.

Едва ушло мое письмо, я была в ожидании и в страхе разочароваться. Ждать я терпеть не могу, именно это мне не нравится в мужчинах: они заставляют вас ждать, и, как правило, впустую. Но тут-то – женщина, так почему у меня такой мандраж?

Надо будет спросить об этом моего психотерапевта, если я наконец удосужусь им обзавестись, но вряд ли, потому что сама мысль об этом меня пугает. Почему? Тоже надо будет его спросить.