Дженни Вингфилд - Возвращение Сэмюэля Лейка

– Не делай этого, – повторил он.

– А как же иначе? – ответил Той. – Я хладнокровный убийца и заслужил наказание. Правда, Бобби?

Бобби глянул так, будто ждет не дождется, когда Той получит свое, и сказал:

– Раз говоришь, значит, правда. Мозес не врет.

Калла горевала.

Горевала о Сван – о том, чего та лишилась и что узнала о жизни такого, о чем лучше не знать никому. Горевала о Блэйде – его жизнь тоже рушится. Теперь он станет чувствовать, что ему больше не место в доме. Или что у него и вовсе не осталось дома. Горевала о внуках – их мир разбился вдребезги. Горевала о Сэмюэле и Уиллади – им предстоит построить этот мир заново, и непонятно, как построить мир, в котором все просто и естественно.

И горевала о Тое.

Когда Сэмюэль вернулся из города и рассказал ей, как было дело (Калла чувствовала: для него это тяжкая обязанность), она сидела, будто пригвожденная к креслу, сжимала руки и теребила на пальце обручальное кольцо.

– Завтра опять поеду, – пообещал Сэмюэль. – И буду ездить, пока меня не выслушают.

И Калла знала – поедет. И это ничего не изменит. Никто на свете не поверит, что Сэм Лейк убил человека. Тем более если люди стоят перед выбором: Сэм Лейк или Той Мозес. Калла уже не удивлялась, что Той взял вину на себя. Она бы этого и ожидала, если бы могла заглядывать в прошлое и в будущее. И все равно горевала.

В ту ночь она сидела у себя в комнате, разложив на кровати старые фотографии. Снимки детей, когда те были еще маленькими. Четыре сына и дочь. Одного унесла смерть много лет назад, а теперь и второго у нее отнимают. Она спрятала все фотографии, кроме одной – снимка Тоя в день, когда он уходил в армию. Этот снимок она держала в руках, сидя в кресле и моля Бога еще об одном чуде.

Ей хотелось верить, что чудо свершится. Что она проснется утром, а Той дома. Эрли Микс попивает кофе у них на кухне и говорит, что никакого дела возбуждать не станут, потому что Рас Белинджер заслуживал смерти, и неважно, чьих это рук дело.

Но Калла не так наивна. Сегодня им уже было даровано чудо, великое чудо, а она просит еще об одном. Надо думать, великие чудеса – товар штучный, на всех просящих не хватит.

Калла не ошиблась насчет Блэйда. Он ушел на другое утро, когда все еще спали. Сэмюэль и Уиллади тревожились о нем, хотели убедиться, что ничего не случилось, но о том, чтобы Сэмюэлю поехать к Белинджерам, не могло быть и речи, а Уиллади он бы не отпустил, да она и не думала отходить от постели Сван. Нобл и Бэнвилл вызвались пойти на ферму, но Сэмюэль и Уиллади не разрешили.

В итоге к Белинджерам отправилась Калла. Никто в целом мире ей не указ. Подвезти ее она тоже никому не позволила. Позвонила шерифу и узнала, что увидеться с Тоем разрешат лишь во второй половине дня, после того как будет официально предъявлено обвинение, – и пошла пешком, вскоре после завтрака. Закрыла дверь и поковыляла по дороге. Шаг, другой, третий…

Двор Белинджеров был полон машин. Не полицейских – полиция и «скорая» приезжали ночью. Теперь съехались родные Джеральдины и Раса, грубые, неотесанные. Один, на вид ровесник Тоя, преградил Калле путь, заявив: вас сюда не звали.

– Знаю, – кивнула Калла. – Но я долго не задержусь. Спасибо, что пропустили.

Что ему еще оставалось, кроме как уступить дорогу?

Блэйда она увидела еще с порога, сквозь сетчатую дверь. В кресле сидела его мать, с ребенком и упаковкой бумажных салфеток на коленях. Блэйд стоял рядом, как мужчина-защитник. На полу примостились два малыша; тот, что постарше, сосал большой палец и хныкал.

Когда Калла зашла в комнату и Блэйд увидел ее, она могла поклясться, что у него сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Джеральдина гневно сверкнула красными от слез глазами. Очевидно, с памятью о муже ей жилось куда приятней, чем с ним самим. Или ее так потрясло то, что случилось с Расом после смерти. То, что сделали собаки. Калле все было известно, Эрли рассказал по телефону. Джеральдина выхватила из упаковки салфетку и громко высморкалась.

– Не приходите сюда, не спрашивайте, чем помочь. Его уже не вернешь.

«А если бы и вернули, я бы спровадила обратно». Вот что хотела сказать Калла. Но вместо этого ответила:

– Если вам или вашим детям что-то понадобится, не стесняйтесь, мы все-таки соседи.

И вдруг, странное дело, Джеральдина привлекла к себе Блэйда, будто пытаясь его защитить.

Можно подумать, он нуждался в защите от Каллы Мозес.

– Сына я вам не отдам.

– Блэйд, думаю, и сам понимает, что его место здесь, с вами, – ответила Калла. И перевела взгляд на Блэйда: – А в нашем доме ты всегда желанный гость, Блэйд. Желанный и любимый.