Саймон Скэрроу: Добыча золотого орла

Высоко воздев меч, декурион устремился в гущу схватки. Его люди дрались отчаянно, но врагов было вдвое больше. Отбивая удар одного противника, боец неизбежно открывался для другого, и к тому времени, когда подоспел командир, двое его людей уже истекали кровью на земле, рядом с воином, выбитым из седла копьем декуриона. Ощутив движение слева, он едва успел нырком уйти от клинка, который разрубил металлический обод его щита, да там и застрял. Декурион резко рванул щит, стремясь вырвать меч из руки противника, и в то же самое время взмахнул по широкой дуге собственным клинком, разворачиваясь врагу навстречу. Сверкнула сталь, глаза осознавшего опасность неприятеля расширились, и в решающее мгновение он отпрянул так, что острие меча лишь рассекло на нем тунику, слегка оцарапав грудь.

– Дерьмо! – выругался декурион, сжимая коленями лошадиные бока, чтобы сблизиться с врагом для ответного удара.

Желание покончить с этим противником заставило его забыть о других угрозах, и он не заметил спешенного воина, подбежавшего к нему сбоку и нанесшего колющий удар в пах. Ощутив удар, скорее толчок, чем боль, декурион оглянулся и увидел, как пеший противник отскочил с окровавленным мечом в руке. То, что это его кровь, декурион понял мгновенно, но заниматься раной времени у него не было: все его люди или уже пали, или умирали, в то время как из этого странного молчаливого отряда им удалось повергнуть лишь двоих. Эти люди сражались так, словно для этого и появились на свет.

Чьи-то руки вцепились в его щит, последовал рывок, и декурион, вылетев из седла, грохнулся на утоптанную дорогу с такой силой, что из легких вышибло весь воздух. Когда он лежал на земле, пытаясь вздохнуть и видя над собой лишь синее небо, между ним и солнцем вдруг возник темный силуэт. Было очевидно, что это конец, однако воин не захотел закрывать глаза. Губы его скривились в усмешке.

– Ну, давай, ублюдок, кончай.

Но смертельного удара не последовало: незнакомец развернулся и пропал из виду. Послышались суматошные возгласы, фырканье коней, топот копыт – и вдруг все это сменила торжественная тишина летнего дня, нарушаемая стонами валявшихся на траве людей, пробивавшимися сквозь равномерное жужжание насекомых… Декурион был поражен тем, что остался в живых, что неведомый враг пощадил его, когда он беспомощно лежал на земле.

С трудом набрав воздуху, декурион приподнялся и сел.

Шестеро уцелевших всадников возобновили преследование грека, и декуриона захлестнула волна горькой ярости. Он проиграл. Несмотря на все усилия и жертвы, неизвестные враги все-таки захватят свою добычу, и страшно подумать, что за выволочку устроит за это командование, когда он с остатками своего подразделения притащится в укрепленный лагерь когорты.

Неожиданный приступ тошноты и головокружения заставил декуриона опереться рукой о землю. Ощутив под ладонью влагу, он опустил взгляд и увидел, что сидит посреди лужи крови. Смутно осознав, что это его собственная кровь, он только сейчас вспомнил про рану в паху. Вражеский клинок рассек артерию, и темная кровь толчками выплескивалась на траву между его раскинутыми ногами. Он непроизвольно прикрыл рану ладонью, но кровь продолжала вытекать, просачиваясь между его пальцев. Стало холодно, и он печально улыбнулся, осознав, что выволочка от префекта когорты ему больше уже не грозит. Во всяком случае, в этой жизни. Декурион поднял глаза и сосредоточил взгляд на фигурах удиравших, спасая свои жизни, грека и его телохранителей.

Сложность их положения его больше не трогала. Они представляли собой не более чем смутные тени, маячившие где-то на грани угасающего сознания. Потом он упал на спину, уставившись в ясное голубое небо. Все отголоски недавней стычки стихли, слышалось лишь усыпляющее жужжание насекомых. Декурион закрыл глаза, отдаваясь теплу летнего дня и постепенно погружаясь в небытие.

– Эй, очнись! – преторианец тряс грека за плечо. – Нарцисс, приди в себя. Нас догоняют!

– Зря время теряешь! – бросил его товарищ, скакавший по другую сторону от грека. – На него рассчитывать нечего.

Оба одновременно оглянулись назад, туда, где на склоне кипела схватка.

– Или этот ублюдок очухается, или мы все покойники. Не думаю, чтобы те ребята на холме продержались долго.

– Да с ними, считай, уже покончено. Надо поднажать. Гони!

Грек издал протяжный стон и с гримасой боли поднял голову.

– Что… происходит?