Саймон Скэрроу: Добыча золотого орла

Его приятные мечтания были прерваны греком, вдруг резко осадившим коня и воззрившимся из-под хмуро сдвинутых бровей куда-то назад. Беззвучно выругавшись, декурион поднял руку, останавливая своих бойцов, и повернулся к нервному путнику.

– Что случилось?

– Смотри, – промолвил, указывая рукой, грек. – Вон там.

Декурион устало повернулся в скрипучем кожаном седле и вгляделся. Сначала различить не удалось ничего, и лишь потом, переместив взор туда, где дорога исчезала за холмами, он увидел темные силуэты всадников, возникшие из тени деревьев. Выехав на свет, они галопом понеслись в сторону грека и его сопровождающих.

– Это еще кто такие? – пробормотал декурион.

– Понятия не имею, – ответил грек. – Хотя мне, пожалуй, известно, кто их послал.

– Они враждебны? – спросил декурион, одарив грека раздраженным взглядом.

– Весьма.

Декурион со знанием дела присмотрелся к преследователям, которых в настоящий момент отделяло от него расстояние немногим более мили. Восемь человек мчались, припадая к гривам коней, за их спинами вились темно-коричневые и черные плащи. Восемь против тринадцати… не считая грека. Благоприятное соотношение сил.

– Ну, кажется, мы увидели достаточно, – промолвил грек, отворачиваясь от скачущих вдалеке верховых. – Поехали!

– Вперед! – скомандовал декурион, и эскорт припустил галопом следом за греком и его телохранителями.

По правде, у декуриона зла не хватало: не было никакой нужды удирать таким постыдным манером. Имея численное превосходство, они, оставаясь на месте, вполне могли бы дождаться преследователей, получив таким образом дополнительное преимущество в виде отдохнувших коней. Дело кончилось бы довольно быстро. Правда, нельзя было сбрасывать со счетов и возможность того, что в ходе схватки кто-то из врагов дорвался бы до грека, а приказ префекта на сей счет был однозначен: ни в коем случае не подвергать его опасности и оберегать его жизнь, чего бы это ни стоило. В таких обстоятельствах, вынужден был признать декурион, как бы ни было неприятно, разумнее всего избегать малейшей угрозы. Они опережают погоню на целую милю и, несомненно, доберутся до лагеря командующего задолго до того, как вражеские всадники смогут их догнать.

Правда, оглянувшись во второй раз, декурион был поражен тем, насколько сократилась дистанция: следовало предположить, что скакуны у преследователей великолепные. И он, и его люди, как и вся когорта, имели неплохих лошадей, но вражеские кони явно превосходили их по всем статьям. Но мало того, чтобы выдержать такую скачку, всадники тоже должны быть выше всяких похвал. Декурион впервые ощутил укол сомнения и тревоги: это были явно непростые разбойники. И, судя по темным волосам, смуглой коже, струящимся плащам и туникам, не местные жители. Туземцы вообще решались атаковать римлян, лишь имея на своей стороне основательное численное превосходство.

Грек же, похоже, знал, откуда взялась эта погоня. Ужас его казался ощутимым, даже с учетом общеизвестной боязливости его сородичей. Он мчался во весь опор перед декурионом, болтаясь в седле, словно куль с овсом, а его телохранители, демонстрируя куда большее самообладание и искусство верховой езды, теперь скакали по обе стороны от него. Губы декуриона раздвинулись в усмешке над стиснутыми зубами: может быть, во дворце этот грек чувствовал себя как рыба в воде, но вот в седле, да еще на всем скаку, представлял собой плачевное зрелище. И, конечно, прошло не так много времени, прежде чем случилось неизбежное: мотавшегося туда-сюда горе-наездника занесло слишком далеко в сторону, он отчаянно натянул поводья, конь резко остановился, и инерция попросту выбросила грека из седла. Декурион выругался и едва успел отвернуть своего коня в сторону, чтобы не растоптать упавшего.

– Стой!

Под аккомпанемент солдатской брани и конского ржания маленький отряд остановился, окружив распростертого навзничь грека.

– Не хватало только, чтобы этот ублюдок насмерть зашибся, – проворчал декурион, соскочив с седла.

Оба телохранителя уже спешились и склонились над тем, чья жизнь была доверена их попечению.

– Жив? – спросил один из них.

– Да. Дышит.

Грек открыл глаза, заморгал и снова закрыл их, ослепленный солнцем.

– Что… что случилось? – выдохнул он и обмяк, потеряв сознание.

– Поднять его! – рявкнул декурион. – Уложить на лошадь.

Преторианцы подняли своего подопечного и забросили обратно в седло, после чего вскочили на лошадей. Один взялся за повод коня, принадлежавшего греку, другой крепко держал за плечо его самого.