Джеймс Клавелл: Гайдзин. Том 2

Его руки и ноги задрожали, сердце молотом стучало в груди, дыхание перехватило, каждая его частичка пронзительно кричала ему, чтобы он бежал из этого ада, воплощавшего все, что он презирал и ненавидел. Если и Лондон такой же, что угодно будет для него лучшим выходом, что угодно.

Он отпихнул Акимото с дороги и бросился к двери. Но вдруг остановился.

– Нет, – выдохнул он. – Я вынесу это! Вынесу! Мы должны сделать это ради сонно-дзёи , брат, мы должны вынести это, но что бы ни случилось, мы умрем как самураи, мы сложим наши посмертные стихотворения, вот что мы сделаем, мы сложим их сейчас, прямо сейчас, тогда больше ничто уже не будет иметь значения в этой жизни…

У причала на берегу боцман выкрикнул:

– Последний рейс на «Красотку», все на борт!

– Что ж, удачи, Эдвард, и счастливого возвращения, – сказала Анжелика, все еще снедаемая меланхолией, но с робкой улыбкой, которая осветила все его существо. – Будьте осторожны!

Попрощавшись ранее с сэром Уильямом, она доплакала оставшиеся слезы в уединении своей комнаты – столь о многом приходится плакать в эти дни, подумала она, откуда берутся все эти слезы, и все же, когда сердечная боль утихла, голова ее просветлела и ясность мысли вернулась к ней. Вновь овладев собой, она сошла вниз и, опять наедине, встретилась с Горнтом. Они сказали друг другу все, что нужно было сказать. Сила, уверенность в себе и любовь, которые он излучал, оттеснили все дурное в сторону.

Эдвард будет для меня хорошим мужем, подумала она, глядя на него, хотя и никогда не заменит моего Малкольма, это совсем другое.

– Теперь с вами все в порядке? – спросил он.

– Да, спасибо, дорогой. Возвращайтесь скорее.

Он поцеловал ее протянутую руку.

– Всего доброго, мэм. – Сияющее лицо делало его еще больше похожим на мальчишку.

– Не забудьте. – Она попросила его сказать Тесс, что надеется, однажды они смогут встретиться как друзья. – Это важно.

– Да, это важно, и я не забуду, и я вернусь, прежде чем вы успеете оглянуться. – Для ушей тех, кто стоял поблизости он добавил погромче: – Я прослежу, чтобы о вашем счете из магазина позаботились, не тревожьтесь. – Он напоследок чуть заметно сжал ее руку и беспечно вспрыгнул на скользкую палубу, удерживаясь одной рукой, последний из всех пассажиров. Боцман свистнул в свою дудку, дал «полный назад», и катер, пятясь, отошел от причала. Горнт махнул рукой, потом, не желая показаться нескромным, спустился в каюту.

– Красивая девушка, – задумчиво произнес Хоуг.

– Да, сэр, красавица из красавиц.

Они смотрели, как причал отступает во мглу.

– Вы когда-нибудь бывали в Индии, Эдвард.

– Нет, никогда. Вы бывали в Париже?

– Нет, не довелось. Но Индия – лучшее место на земле, и там лучшая на земле жизнь для англичан, вы ведь большей частью англичанин, не так ли? – Внутренним взором Хоуг видел, как он появляется в доме ее родителей за высокими стенами, буром и пыльном снаружи, но прохладном и зеленом внутри; бормотание фонтана сливалось с журчащим смехом, который наполнял главный дом и домики для прислуги вместе с дружелюбием и покоем, жившими в каждом из этих людей благодаря их глубокой вере в рождение, смерть и возрождение, сменяющие друг друга в нескончаемой последовательности, пока, через благость бесконечного, они не достигнут нирваны, – обители небесного покоя. Арджуманд будет там, подумал он, о, как я надеюсь, что и мне удастся отыскать туда дорогу.

Он нашел глазами причал, Анжелику и остальных, всех тех, кого, вероятно, никогда больше не увидит. Вот Анжелика помахала рукой в последний раз и подошла к Морин Росс, которая ждала ее у фонаря. Надеюсь, они станут подругами, подумал он, размышляя о них. Через мгновение и они, и причал слились с ночной тьмой. Анжелика поступает правильно, что склоняется перед Тесс, думал он, не то чтобы у нее был какой-то выбор. Он рассеянно опустил руку в карман, убедившись, что ее письменное согласие по-прежнему там.

Печально вышло с Малкольмом, даже трагично. Бедный Малкольм, прилежно трудиться всю жизнь ради чего-то, что никогда не будет ему принадлежать, чем ему никогда не суждено было стать. Малкольм Струан – тайпэн, который никогда им по-настоящему не был, – всю свою жизнь он провел как страдающий снежной слепотой человек, искавший в злую метель белую палатку, которой там никогда и не было.

– Печально вышло с Малкольмом, вам не кажется? – Но Горнта рядом уже не оказалось. Хоуг обернулся и увидел его на палубе: Горнт стоял спиной к Иокогаме и смотрел на «Красотку» впереди, он был без шляпы, ветер играл его волосами.