Мэриан Ти - Мой голландский миллиардер

Когда ей было двенадцать

— В позицию, девочки.

Наш пианист ударил по первым клавишам, романтическая баллада приобрела более нежный и медленный оттенок для нашего представления.

Мои стопы заняли пятую позицию с грациозной непринуждённостью. Носок левой ноги плотно прижат к пятке правой, а носок правой к пятке левой. За собой, слышу шипение девушек, в борьбе поставить свои стопы в идеальную параллель.

Я подняла руки в исходную позицию, и шёлк моих рукавов изящно соскользнул вниз. Сегодня была наша последняя репетиция перед грандиозным вечером, и все явились в костюмах.

Мадмуазель Альберта кивнула пианисту, который ударил по аккордам, служившим нам знаком преступать.

Мгновение собраться с силами, и начинаем тренировать пируэты.

Оборот, оборот, оборот.

Одна из девочек передо мной сбивается и наша преподаватель кричит:

— Ты идиотка!

Боковым зрением замечаю своего отца, Дэниэля Роли, который кивает преподавателю в знак поддержки с другого конца зала.

Изо всех сил стараюсь сохранять нейтральное лицо, и продолжаю выполнять пируэты. Нет смысла предлагать помощь. Мадмуазель Альберта не любит, когда кто-то сбивается. «Так устроен наш мир», любит она повторять. И сегодня девочки, которые нечаянно потянут мышцы, выполняя свои обороты, станут…

Неудачницами.

Иногда, я мечтаю набраться смелости, чтобы стать одной из них.

Я услышала, как та же девочка с рыданиями покидает класс. Она больше не являются частью завтрашнего представления.

Так уж устроен наш мир.

— Ускоряемся, — командует мадмуазель Альберта.

Поворот, поворот, поворот.

Давление внутри меня возрастает. Белые стены сливаются с зеркалами. Куполообразный потолок выгибается. И отец, начинает размножаться прямо на глазах.

Так много Дэниэлей Роли, и у всех одно и тоже хмурое лицо.

Поворот, поворот, поворот.

В отчаяние я стараюсь сосчитать количество выполненных мною идеальных пируэтов.

Но давление усиливается.

Я напрягаю слух, чтобы сосредоточиться на звуках пианино.

Сколько аккордов осталось до того, как я смогу остановиться?

Сколько секунд?

Давление достигает моего сердца, и я уже едва могу разбирать музыку, которую забивает сбивчивый звук биения моего сердца.

Поворот, поворот, поворот.

Я начинаю терять равновесие.

НЕЕЕЕЕЕТ.

Поворот.

Начинаю сбиваться.

Повороооот.

Покачиваюсь.

Пово…

Теряю равновесие.

Слышу рёв отца, который смешался с криком мадмуазель Альберты. Они не были обеспокоены. Не боялись. Они были в ярости.

Этот звук добил меня, и я впала в панику.

Выпрямляю руки, старясь при падении сломать их.

***

— Что значит, она не сможет выступать?

Мистер Фергюсон отступил под напором злости отца своей пациентки. Подумав, что должно быть он прибывает в шоке, врач пояснил:

— Она сломала оба запястья, мистер Роли. Как я понимаю, завтрашнее выступление потребует от вашего ребёнка значительных усилий, что может навредить ей.

— Для моей дочери нет ничего невозможного. – Прервал мужчина. Он был высоким, стройным мужчиной в своих поздних сорока годах, и согласно информации, предоставленной секретарём, довольно известный в своё время танцор балета.

Не было ничего, кроме грации танцора, когда Дэниэль Роли совсем не нежно схватил подбородок дочери, призывая взглянуть на него.

— Ведь, правда, дорогая?

Даже не смотря на то, что слова были сказаны нежно, доктор почувствовал угрозу, и уже открыл рот, чтобы возразить, когда его пациентка тихо ответила:

— Да, отец.

Она была потрясающе красивым ребёнком, с белокурыми локонами, и лазурно-голубыми глазами. Но выражение её лица, обеспокоенно подумал доктор, было… пустым. Будто каждая её мысль и эмоция появлялись по команде отца.

Дэниэль взъерошил волосы дочери.

— Я знал, что ты так скажешь. – Он повернулся к доктору с гордой улыбкой. – Это у неё от меня. Она продолжательница моего наследия.

— Я вижу. – И в самом деле, доктор Фергюс начинал понимать. – В таком случае, я вас больше здесь не задерживаю. – Он повернулся к медсестре, которая только заканчивала бинтовать левое запястье девочки. – Я закончу, и займусь правым, сестра Симмонс. Вы бы не могли провести мистера Роли в кабинет, и дать ему на подпись документы о выписке больной?

Дэниэль нетерпеливо встал.

— Да, да. Хорошая мысль. – Он пожал руку врача. – Спасибо за понимание.