– Увидимся утром, Джейк, – и направился к дому.
Анджелина накрывала в гостиной стол к ужину. Я остановился в дверях:
– Ты еще хочешь поехать завтра с нами в долину?
– Конечно. А можно, Боб? – В ее голосе звучало страстное желание.
– И будешь ездить каждый день?
– Да, пока мы все не закончим.
– Тебе не хочется оставаться дома, да?
– Да, я не люблю сидеть дома в такую чудесную погоду.
– Дело только в погоде?
Тут она, по-видимому, заметила что-то странное, потому что резко подняла голову и пытливо взглянула на меня. В глазах ее блеснула тревога. Я подошел к ней и взял за обе руки.
– Ну а теперь скажи, почему ты не хочешь оставаться дома?
– Я уже сказала тебе.
Я крепко сжимал ее руки, слыша сдавленное дыхание Анджелины. Это помогало ей справиться с болью.
– Скажи.
– Хорошо, я скажу, Боб.
Я выпустил ее руки, и она потерла их там, где я их сжимал.
– Но только, пожалуйста, ничего не делай, ладно? Обещай, что ты ему ничего не сделаешь!
– Почему ты так беспокоишься? Ты что, в него влюблена?
Мне следовало подумать, прежде чем говорить это, но я не мог спокойно рассуждать.
– Что ты выдумываешь. Боб? – Она оставалась спокойной.
– Прости, – сказал я, – я не хотел.
– Я не хотела тебе рассказывать. Вот почему я просила разрешить мне ездить с тобой в долину. Я думала сначала, что могу просто уходить и прятаться в лесу целый день, но это выглядело бы просто смешно. Он приезжал сюда каждый день, даже тогда, когда появлялся вечером к ужину. И он все время пил, и мне приходилось много раз от него отбиваться. А один раз я так сильно ударила его по лицу, что поставила синяк. Тогда он и перестал появляться у нас вечером. Я очень хорошо тебя знаю, и боялась, что может случиться непоправимое. Он все время просил меня уехать с ним куда-нибудь и намекал, что если я не соглашусь, то все узнают правду. Ну, о том, что случилось раньше и почему мы с тобой поженились. Нет, он не говорил, что расскажет кому-нибудь. Но когда я уехала с тобой, он не мог перенести этого, и очень много пил, и, возможно, проболтался где-то. Конечно, мне это безразлично, потому что он просто глуп и никто не придает значения тому, что он говорит или делает. Мы ведь тоже, не так ли? Но когда мне приходилось с ним, пьяным, бороться, это было ужасно. Когда она замолчала, я спросил:
– Это все?
– Почти. Иногда мне удавалось издалека заметить его машину, тогда я убегала и пряталась. Но он искал меня повсюду, в доме и в амбаре, пока не находил.
– И он бывал пьян?
– В большинстве случаев. Не всегда. Боб. Не можем ли мы продать эту ферму и уехать куда-нибудь в другое место? Я знаю, ты хочешь жить на ферме. Но ведь можно купить ее где-нибудь в другом месте, подальше от Ли.
– Нельзя уезжать из своего дома только потому, что какой-то человек не оставляет в покое твою жену, – резко заявил я. – Со своей земли!
– Ты понимаешь, почему я не хотела тебе рассказывать? Понимаешь, Боб?
Я направился к входной двери; она пошла за мной и поймала меня в холле.
– Не уезжай, Боб, не дав мне обещания! Она не могла плакать, как плакала бы другая девушка. Все, что она могла, – это смотреть на меня так и снова и снова просить.
И я понял, что не имею права так обращаться с ней.
– Ладно, – сказал я.
Я не представлял себе, где можно найти Ли, но для начала решил заглянуть в его дом. Возможно, он там. Уже стемнело, когда я свернул с улицы Северного вяза. На этот раз я не постучал. Дверь не была заперта, и я сразу прошел в гостиную. Ли был там с незнакомой мне девицей. Они сидели на софе и пили виски с содовой. Девица, блондинка лет двадцати пяти, вела себя так, будто была у себя дома. Она взглянула на меня холодно:
– Этого еще не хватало!
– Убирайся вон! – завопил я.
– Послушай, Ли, кто этот урод?
– Это мой тупоголовый братец, – усмехнулся он. – Послушай, ты никогда не стучишь в дверь? – Теперь он обращался ко мне. Глаза его были расширены, и я видел, что он достаточно пьян, чтобы говорить злобные гадости.
– Ну, как хочешь, – сказал я, обращаясь к девчонке. Она явно хотела остаться.
Ли встал с софы, и я ударил его. Он упал на софу, и из его разбитой губы показалась кровь. С синяком под глазом, который еще был виден, и с разбитой губой, он выглядел не слишком привлекательно. Он снова встал, и я схватил его за лацкан:
– Ты очень пьян?
– Что, черт возьми, с тобой случилось?
– Я просто хочу тебе кое-что сказать и хочу, чтобы ты как следует это понял. Может быть, я слегка отрезвлю тебя сначала?
Читать дальше