Лидия Филановская - Сияние предметов и людей (сборник)

К нам пришли гости. Мы сидим за столом, муж достал мартини, нашелся апельсиновый сок, в холодильнике есть лед. На улице уже темнота, а оранжевая скатерть так сияет под люстрой, что кажется солнцем. Что это за состояние у меня: я уверена, что все сбудется. Любящие люди, как по мосту, идут навстречу друг другу, и я верю, что иду навстречу тебе. Друзья наши шутят, балагурят, делятся впечатлениями от отпуска (они были на Мальте), а я чувствую, что становлюсь понемножку равнодушной к ним, ко всем окружающим: они никогда не поймут моих чувств, не примут их всерьез.

Все сидят за столом, и скатерть сияет действительно каким-то необыкновенным сказочным светом свершившегося счастья. Ты стоишь на противоположной стороне длинного моста, мой шаг к тебе – это моя фантазия, но все равно обязательно мы с тобой встретимся, иначе не может быть.

Как это странно… Мой муж, видевший тебя во сне, моя мама – здесь, рядом, но у них совсем иное в голове. Андрей разговаривает с Сашей, нашим другом, они сейчас обсуждают Сашину новую машину. Саша очень симпатичный, вежливый молодой человек, к тому же невероятный шутник. Мама моя тоже сидит за столом, попивает мартини, что-то спрашивает у Марины, Сашиной жены. Ни с Андреем, ни с мамой этого не случилось, мир не перевернулся для них, они не потеряли головы. Что же произошло со мной? Ведь когда я смотрю на тебя, я чувствую себя пришедшей на бал барышней, которая ждет приглашения. Кто убедит меня, что приглашения этого никогда не последует?

Пойду на второй этаж, удалюсь в свою комнату. Андрей ужасно не любит, когда я без объяснения причин (отчитываться, конечно, я должна ему) покидаю компанию. Но что же мне сделать – мне скучно. Мне скучно с людьми и мне вольготно одной.

Как противно, когда тебя, прилегшую на диван, погруженную в мечтательную задумчивость, дергают. Это Андрей: «Что ты тут разлеглась? Тебя ждут внизу. Нехорошо так уходить».

Да, уходить от гостей, ничего не сказав, действительно неучтиво, но если бы кто знал, какое нетерпение живет в моем сердце – мне хочется подумать в уединении о тебе, помечтать. Как странно мне осознавать, что меня совсем не поняли бы, мое состояние показалось бы странным, я-то уверена, что речь идет именно о любви, об общении с любимым человеком.

Еще минутку полежать на диване, помечтать. Скрипнули ступеньки лестницы. Неужели Андрей идет за мной? Что-то там говорят внизу. Я чувствую себя напряженной. Никто из друзей не спросил меня, почему я бросила работу. Никому это не интересно. Конечно, наши друзья, как, впрочем, и мои близкие, не понимают истинного значения этого события. Да, я ушла из фирмы, в которой работала четыре года. Настал момент, когда я поняла, что больше работать там не могу. Я не знаю, что подумали бы обо мне друзья, узнай причину; моим близким, я, несомненно, истинной причины никогда не назову, но я ведь ушла сюда, в свой дом, в свой замкнутый мир, мирок – грезить. Любовь, поселившаяся во мне, спеленала меня накрепко грезами.

…Самые большие сложности возникли с моим отцом. Началась отвратительная сцена, когда моя мама решилась сказать, что я ушла с работы. Отец был категорически против: неужели его образованная дочь превратится в заурядную домохозяйку, квашню. Зачем, зачем я столько училась? Ведь он возлагал на меня большие надежды. Надо сказать, что училась я действительно хорошо, он хотел мне лучшей доли. Я пробовала объяснять, что сегодня женщина ничего добиться не может, все усилия бесполезны, но он кричал мне в ответ:

– Ты ничего не понимаешь в жизни! Это все твой бред! Твое скудоумие! А я тебе говорю, хотя ты не слушаешь: ты не раз пожалеешь о своем поступке. Какие у тебя перспективы? Кому ты нужна?

– Ну, послушай, Аркадий, – вступается за меня мама. – Ведь двое же маленьких детей. О чем можно говорить? Как ей со всем справиться? Она просто устала.

Отец отворачивается недовольно. Он, может быть, и согласен с этим доводом, но никак не может смириться с тем, что мечты его рушатся.

А я разъярена. Очень некрасивое чувство, я понимаю. Но ведь я столкнулась с прямой угрозой своему счастью. И именно отец является в этом моим врагом. А так хочется отринуть раздоры, окунуться в сказочную атмосферу отдыха. Боже мой, я на даче! Мне не нужно вставать спозаранку и куда-то нестись, корпеть целый день над бумагами в жалком офисе. Я могу быть свободной, и – самое главное – я с тобой. Я со своей любовью, со своими мечтами. Природа, подступающий к дому лес, летнее небо, голубизна которого закрыта бокастыми облаками, наш милый маленький садик, за которым так истово ухаживает моя мать… И ведь я не понимаю, я не слышу, когда мне намекают об этом, что весь этот мир, эта жизнь, на которую я обрекла себя, – сплошное одиночество.