Юлия Добровольская - Смотрю на тебя

И она рассказала в наиболее доступной для круглых тупиц форме, что и как они делают.

Можно ли представить себе, что потом, в момент, когда я и мой возлюбленный подошли к той самой черте, которую переступают лишь раз в жизни, я стала бы вспоминать Дорин ликбез?..

* * *

На годовщину смерти мамы с папой приехала тётушка.

Она знала, что мы – я и Дора – подружились между собой и с Антоном, и пригласила его на скромные тихие поминки.

Тётушка уезжала на следующий день, и мы с Антоном поехали провожать её на Ленинградский вокзал. А потом Антон поехал провожать меня.

– Зайдём? – спросила я на крыльце своего дома.

Он не отказался.

Мы сидели на кухне, пили вино и говорили.

Меня вдруг понесло по детству. Я стала рассказывать про папу, про нашу с ним дружбу. Я плакала от ощущения потери, от выпитого вина и смеялась, когда вспоминала что-нибудь забавное. А потом опять плакала.

Я уже давно не испытывала обиды на моего любимого папу за то, что он оставил меня одну-одинёшеньку на произвол судьбы. Я любила его и тосковала по нашему общению, как тоскуют по тому, чего уже никогда, никогда не вернуть – светло и легко.

– Будь моим папой, – вдруг сказала я Антону.

Антон посмотрел на меня удивлённо, а я стала горячо объяснять ему, как нам будет здорово вместе: я хорошо готовлю, умею стирать и гладить любые самые сложные вещи.

– Ты живёшь один, – говорила я, – у тебя много работы, я буду заботиться о тебе, как заботилась о папе.

Удивление в его глазах сменилось ожиданием развязки: то ли это розыгрыш, и я прикидываюсь дурочкой, то ли таковой и являюсь.

– Ты не хочешь? – спросила я.

– А ты не думаешь, – ответил он вопросом на вопрос, – что у меня есть женщина?

– Которая стирает и убирает? Так уволь её! Я буду делать всё бесплатно!

Он онемел.

– Ты имеешь в виду домработницу, так ведь? – уточнила я.

– Нет, – пришёл он в себя, – жену.

– Да нет у тебя никакой жены!

– Откуда ты знаешь?

– Я же её ни разу не видела!

Антон так захохотал, что я тоже не выдержала, хоть и не знала, над чем смеюсь.

Когда мы успокоились, он опустил голову, помолчал, а потом произнёс:

– Мне кажется, я к тебе привязался.

– Правда? – удивилась я.

– Правда. – И он посмотрел на меня очень серьёзно. – Но ты такая глупышка, что я просто не представляю, как с этим быть.

Я потупила взгляд. Я не знала, как расценивать его слова. Обижаться мне не хотелось, да и не очень-то я это умела. И произнёс их Антон вовсе не обидным тоном, а даже как-то ласково…

– Вот побудь моим папой, повоспитывай меня, – сказала я и посмотрела на Антона.

– Хорошо! – ответил он неожиданно легко.

– Правда? – обрадовалась я. – Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, потому что идти мне некуда, уже второй час ночи, и метро закрыто.

– Ура-а-а-а, – тихо проскулила я, глядя счастливыми глазами ему в глаза.

Я принялась убирать со стола и мыть посуду.

– Ура-а-а, – напевала я себе под нос, но иногда не выдерживала и при взгляде на Антона взвизгивала: – Ура-а-а!

Он смеялся и качал головой.

– Сейчас я тебе постелю, где ты ляжешь? – Я уже стала деловитой, заботливой хозяйкой дома. – Ты можешь лечь в гостиной на диване, можешь в родительской спальне, а можешь в моей комнате, я там уже год не живу, я сплю у мамы с папой.

– Ну и задачка, – сказал он. – Где посоветуешь?

– У родителей очень хорошо спится. Ты можешь лечь со мной, мы без мамы всегда спали с папой вдвоём.

Он усмехнулся:

– Ну что ж, если я должен быть твоим папой, пусть будет так, как было у вас.

* * *

Доре я рассказала по телефону всё на следующий же день.

– Ну, ты даёшь! – сказала она, – и что, вы спали вместе?

– Да! Только не так, как с папой.

– А как?!

– Под разными одеялами.

– И он не приставал к тебе?

– Нет, не приставал! – Сказала я с гордостью, хотя, скорей всего, это было очко не в мою пользу. Но я гордилась Антоном.

Прошло несколько недель. Мне нравилась наша жизнь – мы жили на два дома: то у меня, то у Антона.

Я обожала его. Мне было бесконечно интересно с ним.

Сколько себя помню, я всегда проявляла жадность ко всему новому и неизвестному. Я была ненасытной девочкой – меня увлекало всё и вся. Мой любимый вопрос был: «почему?» – я должна докопаться до всех корней и деталей. Моя любимая реплика: «расскажи!» – я должна немедленно узнать то, чего ещё не знаю. Я буквально пиявкой присасывалась ко всем, кто казался мне хоть чем-то занятным.

С Антоном мне было ещё и привычно – словно вернулись времена беззаботного детства, точнее, той части моего детства, в которой существовали только папа и я. И именно то обстоятельство, что с приходом Антона в мой дом забот как раз прибавилось, сделало мою жизнь привычной во всех отношениях – оно наполнило её смыслом. В моём понимании жизнь имеет смысл, только если рядом есть человек, о котором ты можешь и хочешь заботиться.