Самид Агаев - Не говорите мне прощай

Дорога была ему знакома. Хотя уверенности в том, что они едут именно в тот дачный поселок, у него не было. Узнать тот самый поворот не было никакой возможности, поскольку все вокруг застроилось и топографические привязки – ориентиры исчезли. На месте футбольного поля красовался супермаркет. Муниципальные бесплатные спортивные площадки стали роскошью для граждан России. Опель остановился возле поворота с шоссе на поселковую дорогу, въезд преграждал шлагбаум. Маклер, высунувшись из окна, коротко переговорил с охранником. Полосатая труба поднялась вверх, пропуская машины. Это был тот самый поворот, сомнения отпали. Здесь, внутри поселка мало что изменилось. Лишь некоторые из домов, возможно, обретя новых хозяев, щеголяли современными строительными материалами – сайдингом, ондулином. Забавно было бы через столько лет стать соседями по дачам. Всего лишь забавно, других положительных моментов Нилов в этом не видел. Впереди, слева показалась заросшая бурьяном калитка, была еще надежда, что опель проедет мимо, но вспыхнули красным светом стоп-сигналы, и машина остановилась. Маклер вышел из машины. Нилов остановился посреди дороги, опустил окно.

– Это здесь? – зачем-то спросил он без особой надежды.

Глупее вопроса нельзя было придумать. К чему маклеру останавливаться у другого участка.

– Так точно, – подтвердил маклер и спросил, видя, что клиент не торопиться выходить из машины, – вас что-то смущает?

– Нет, нет, – ответил Нилов. Развернуться и уехать, не осмотрев дом, было бы невежливо.

– Хорошая транспортная доступность, – отчеканил маклер.

– Да, – согласился Нилов.

Маклер говорил профессиональными штампами, судя по туфлям и чеканным формулировкам, он был из военных. Текучесть кадров в армии была ужасающей.

– Будем смотреть? – нетерпеливо сказал маклер.

– Будем, – обреченно ответил Нилов.

– Тогда поставьте машину правее, чтобы не мешать проезду. Вообще-то здесь ездят редко, но по закону подлости как раз сейчас кто-нибудь поедет.

Нилов припарковал машину и подошел к маклеру, который возился с калиткой и замком. То есть наоборот. Сначала он справился с замком, а теперь дергал вросшую в землю калитку. Наконец он открыл и, сказав – «прошу», сам пошел впереди во двор. Тропинка к дому, как и весь участок, была устлана толстым слоем прошлогодней павшей листвы. Она мягко пружинила под ногами. За садом никто давно не ухаживал, пожухлые цветы заросли сорной травой. Было сыро и тепло, в воздухе стоял запах тлена, запах осени. Хотя на дворе была весна.

– Здесь двадцать соток, – сказал маклер, – дубы, сосны, как видите, лиственница.

– Извините, как вас зовут?

– Борис, я уже говорил.

– Да, да. Извините.

– Ничего страшного.

– По-моему, здесь больше двадцати соток.

– Нет-нет. Совершенно точно. Просто участок неправильной формы. Оптический обман. Он кажется большим, чем есть на самом деле. Знаете, в старое время, когда генерал выходил на пенсию, ему кроме денежного пособия полагалась лошадь и 20 соток земли.

– Как интересно!

– Да, представьте себе. Я сам недавно узнал об этом. Оказывается, это Буденный в свое время ввел такой порядок. Семен Михайлович. Он же из крестьян был. Чтобы генерал после военной службы мог заняться сельским хозяйством и смог себя прокормить.

– Значит, это генеральская дача?

– Ну да.

– Вы в этом уверены?

– Конечно, что вас смущает?

– Нет, ничего. А я могу взглянуть на документы?

– Еще рано, это возможно после внесения залога. Открыть дом?

– Открывайте.

Борис кивнул, поднялся на крыльцо, достал из сумки связку ключей. Поперек двери висел мощный засов. Нилов когда-то заказал его на заводе, где короткое время работал инженером, а затем собственноручно установил на входных дверях. Это произошло после того, как, взломав хлипкий замок, на дачу проникли бомжи.

– Прошу, – сказал маклер, открыв дверь.

Нилов кивнул и вошел в дом.

Две комнаты, мансарда, дровяная печь, выложенная изразцами, кровати, кушетка, круглый массивный деревянный стол и роскошный старинный буфет из красного дерева, вывезенный отцом Хельги в качестве трофея из капитулировавшей фашистской Германии. Из этой комнаты был виден сад. Когда Андрей, муж Хельги, возился с цветами, в Нилова вселялся бес, и он начинал приставать к Хельге, пытаясь уложить ее животом на круглый стол, не теряя при этом мужа из виду. К лесу передом, к Ивану задом . Хельга сопротивлялась, теряя самообладание, но это любовное безумство никогда не доходило до конца. Всякий раз их что-то останавливало. «Это аморально и безнравственно, – говорила Хельга, отталкивая Нилова».

Читать дальше