Сандра Браун - От ненависти до любви

— Мисс Стюарт выпущена под залог, — скрипучим голосом сообщил адвокат.

— Это касается только нас с ней, — воинственно ответил полицейский, величественно отмахнувшись от юриста. Его глаза, черные и блестящие, будто два жука, снова уставились на Кари. — Так вы идете или нет?

Это был явный вызов, а она — и это прекрасно знали Пинки с Хантером — в таких случаях никогда не шла на попятный.

— Конечно, — ответила Кари и, к величайшему неудовольствию адвоката, последовала за лейтенантом. Ей не оставалось ничего другого.

Они поднялись на один лестничный пролет, повернули направо, затем налево и оказались возле маленькой комнатушки. Открыв дверь, лейтенант пропустил ее вперед и едко бросил:

— Вот они, ваши друзья, не так ли?

Кари никогда не видела этой женщины — с добрыми глазами и серебристого цвета волосами, но сразу же узнала светлые вихры и помеченные оспинками щеки парня, стоявшего рядом с ней.

— Привет, — сказал Грейди Бертон. — Небось решили, что не смогли меня защитить?

Кари рассмеялась:

— Нет, но очень рада тебя видеть.

— А это, гм, миссис Пламмер, — представил Грейди свою спутницу. — Когда вчера вечером мы узнали, что вас из-за нас, гм, упекли за решетку, то собрались и решили прийти сюда сами.

— Вы проявили высочайшую сознательность, — ответила Кари, улыбнувшись обоим. — Вы поступили совершенно правильно. Разумеется, я ни за что не выдала бы вас, но все же вы должны были рассказать все, что знаете, полиции.

— Так мы и сделали, — проговорила миссис Пламмер.

— Поскольку они явились сюда сами, к вам претензий больше не имеется. Я снимаю с вас обвинение, — сказал лейтенант Гаррис и выжидательно уставился на Кари. Он полагал, что та станет благодарить его со слезами на глазах, но она ограничилась сухим кивком. Гаррис недовольно насупился. Ему удавалось запугать кого угодно, но эта дама, несмотря на все его усилия, оставалась невозмутимой и неприступной, как скала. Он снова помахал своим похожим на сосиску пальцем у нее перед носом: — С сегодняшнего дня советую вам не попадаться мне на глаза.

— Сделаю для этого все возможное, — ответила Кари с сарказмом, который, впрочем, не был замечен. Она поймала себя на мысли, что ошиблась, подумав поначалу, что этот коп очень любит чеснок за обедом. Оказывается, он предпочитает его за завтраком.

Через несколько минут они с адвокатом вышли на крыльцо. Яркий солнечный свет быстро избавил ее от не прекращавшегося тюремного озноба. Закрыв глаза, она глубоко вдыхала свежий утренний воздух, а подняв веки, обнаружила вокруг себя целую ораву репортеров, сгрудившихся на ступенях и направивших на нее свои микрофоны и камеры.

— Будьте осторожны в высказываниях, — предостерег ее адвокат. — Каждое ваше слово будет многократно цитироваться.

Нет, ночь в тюремной камере оказалась не такой уж кошмарной, но как объяснить это репортерам. Где Хантер? Почему он не пришел вместе с адвокатом, чтобы освободить ее? Почему его не было с лейтенантом Гаррисом? Впрочем, теперь у нее не было времени мучиться сомнениями.

— Как вам в тюрьме, миссис Стюарт? — задал первый вопрос один из журналистов.

— Советую вам не попадать туда, — улыбнулась она.

— Плохо ли с вами обращались?

— Отнюдь. Мне предоставили максимум удобств.

— Допрашивал ли вас лейтенант Гаррис?

«Осторожно!» — предостерег ее внутренний голос. Возможно, кто-то видел, как вчера вечером в тюремный блок входил Хантер. Если она сама не скажет об этом, могут возникнуть подозрения.

— Вчера вечером я беседовала с мистером Макки, — уклончиво проговорила она.

— О чем?

— Он просил меня назвать источники информации, но я отказалась это сделать.

— Насколько нам известно, сегодня утром в полицию пришли два сотрудника госпиталя, чтобы сообщить свои подозрения.

— Совершенно верно, и я рада этому по многим причинам. Во-первых, я бы не выдержала еще одной ночи в тюремной камере. — В толпе журналистов послышался смех. — Важно другое. Я надеюсь, что их показания помогут полиции отыскать пропавших детей.

— Окажись вы снова в такой ситуации, станете ли вы по-прежнему держать в секрете имена своих источников?

— Вне всякого сомнения, — убежденно ответила Кари. — Сегодня это имеет огромное значение. Я верю в свободу прессы. Я верю в право личности на сохранение тайны и святость этого права. Конечно же, я признаю и святость правосудия, однако те люди, с которыми я разговаривала, не были преступниками. Если бы какими-либо уликами располагала я, то без малейших колебаний сообщила бы о них окружному прокурору. В то же время я готова вновь провести ночь в тюрьме, не выдав доверившихся мне людей, которые вплоть до сегодняшнего утра предпочитали оставаться инкогнито.