Кристина Арноти - Ты – мне, я – тебе

– Спасибо, – сказала Элен, начиная нервничать. – Я знаю…

Шикарная гостиница, утонченная. Ни ее свадьба, ни ее запрограммированная смерть не на йоту не смогут повлиять на качество этого отеля, который она боготворила.

Она посмотрела на наручные часы. Семь минут опоздания от намеченного графика. Она спросила служащую, временно заменившую консьержку:

– Меня никто не спрашивал? У меня тут назначена встреча с приятелем.

Очаровательная девица повернулась к вернувшейся на место коллеге. Та кивнула:

– Миссис Алле? Как я рада снова видеть вас! Вы были такой прекрасной невестой! В том году я только поступила сюда работать…

Элен начала терять терпение:

– Меня кто-нибудь спрашивал?

– Да, приходил какой-то мужчина. Я сказала ему, что, очевидно, самолет задержался с приземлением. Он пошел выпить в бар или в кафе. С ним можно связаться по сотовому телефону. Мы также можем отправить за ним посыльного.

– Спасибо, – сказала Элен. – Спасибо.

Со стороны входа послышался какой-то шум. Начали прибывать первые гости.

Верный друг Ронни спрятал видеокамеру в черный пластиковый пакет. Он потягивал фруктовый сок в кафетерии полуподвала. Там спиртное не продавалось. Он восседал на высоком стуле, опершись локтями на стойку. Почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Достал его.

– Да?

– Номер 311, – сказала Элен.

– Не слишком ты быстро приехала, – ответил он. – Сейчас поднимусь.

Элен выключила телефон, направилась через холл к узким и беззвучным лифтам, незаметно встроенным в стены холла. Из первой кабины вышла какая-то молодая женщина в черном костюме. В глубоком вырезе ее пиджака сверкал бриллиантовый кулон. Элен показалось, что она уже видела эту женщину, скорее всего в каком-то иллюстрированном журнале. Она знаменита, но чем? Они прошли мимо друг друга, но их взгляды встретились.

На четвертом этаже Элен вступила в широкий коридор, стены которого были увешаны коврами с вытканными на них пальмовыми листьями. Посланный администрацией носильщик появился в другом конце коридора. Завидев ее, он устремился вперед и открыл своим ключом дверь номера 311. Бросив ему короткое «Хелло!», Элен вошла в комнату. Носильщик поставил чемодан в прихожей. Элен дала ему пять долларов и вошла в большую комнату, один уголок которой был обставлен как салон. Кровать под балдахином скромно пряталась в алькове. На столе перед одним из выходящих в парк окон стояла табличка с надписью «Welcome home». Какой же это волшебник по приему или специалист по коммуникациям выдумал это «Добро пожаловать домой»?

Элен снова позвонила Ронни. «Ты что, заснул? Комната 311». В ожидании его она открыла чемодан. В одной стороне лежали документы, толстая пачка фотографий, воспоминания об ее жизни с Шиллером. На них они втроем. Она вспомнила: когда их снимали, он всегда настаивал на том, чтобы ребенок был у него на руках.

Ронни постучал в дверь – тихие возбужденные удары, – Элен открыла ему. Быстрое приветствие.

– Приятным ли было путешествие?

Таков уж был Ронни: примитивный и трогательный, иногда его неловкость вредила ему. Спрашивать у человека, который приехал для того, чтобы умереть – пусть даже он полагал, что это должно было быть только инсценировкой, – было ли приятным путешествие! Он был весь растрепан, рубашка расстегнута, плохо выбрит, белки глаз были налиты кровью.

– Ты уже внизу что-то выпил?

– Фруктовый сок.

– А до того?

– Ты что – следователь?…

Он увидел в углу мини-бар и устремился к нему.

– …Можно?

– Да.

Он схватил бутылочку коньяка, отвернул пробку и в два глотка вылил в себя ее содержимое. Потом посмотрел, как Элен уже начала прикреплять к стенам около кровати увеличенные фотоснимки.

– Ты непременно хочешь, чтобы увидели эти снимки?

– Я больше ничего не желаю объяснять. Ты получаешь от меня две тысячи долларов за то, что снимешь все на видеокамеру, а потом сделаешь снимки. И потом продашь материал тому, кто предложит больше…

– Ты хочешь, чтобы я еще и деньги с них потребовал?

– Так предусмотрено планом. Мое самоубийство и скандал вокруг Шиллера принесут много денег.

– Мы их разделим с тобой?

– Нет.

– А что я им скажу?

– Что ты… был моим лучшим другом. Что не знал точно, для чего была нужна эта ужасная инсценировка.

– Я не согласен. Что я им предлагаю? Снимки последних минут жизни подружки или инсценировку?

– Я тебе гарантирую: я спасусь в самую последнюю минуту. Но благодаря этому поступку, пусть и неудачному, бывшая жена Шиллера получит право видеться со своим ребенком.