Татьяна Краснова - Территория юности

Катя убрала разбросанные вещи и еще раз посмотрела на себя в зеркало. Высокая, но не каланча. Это плюс. Прямые каштановые волосы ниже плеч, густые, с искоркой. Тоже плюс. Глаза в детстве были ярко-синие, а теперь просто серые. А у Алешки синие остались, даже завидно. Зачем ему? Ей бы нужнее. Ресницы в принципе можно и не красить, но накрашенные все-таки лучше. Да и хорошая тушь уже куплена, не пропадать же ей. Проколотые недавно уши уже не распухшие, можно их волосами не занавешивать. И новенькие сережки хороши. Но на несколько плюсов тут же нашлась куча минусов, хотя мама и утверждала всегда, что только сама Катя их видит.

Маме хорошо, она – красавица, прямо как артистка. Счастливый классический тип красоты, когда и в любом наряде хороша, и любая прическа идет, и косметики почти не надо. Почему родители не могут полностью повторяться в детях? Она бы не отказалась… Мама говорила Кате в утешение, что у нее просто другой, более современный тип внешности. А может, это правда? И может, это тоже хорошо? Катя попыталась посмотреть на себя посторонними глазами, но, осознав через какое-то время, что это глаза Романа, резко отошла от зеркала.

Спать! Не думать о глупостях. Он недосягаем. У него своя, взрослая жизнь, которая с ее, Катиной, никогда не пересечется. – Он свободен! Он из этой своей жизни сбежал! Сказал же Алешка!

Он далеко. Он всегда был и будет далеко. – Он почти рядом! Он сейчас у них на даче! Может, даже в ее комнате! И невольно думает о них… и о ней!

И томик стихов ей заявил: « Целую Вас через сотни разъединяющих верст! » Глупости!

Катя открыла другую страницу, тоже произвольно. « Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес ». Колдовство какое-то!

Надо взять другую книжку. « Надоело мне быть незнакомкой, быть чужой на твоем пути ».

Еще раз, вернуться в первый томик! « Я старых встреч при нашей новой встрече не утаю ».

Стихи не сдавались и раз за разом упорно твердили о любви.

Старые встречи. Их было немного – настоящих, кроме «здрасте» на лестнице. Родители Романа иногда заезжали вместе с ним к ее отцу на дачу. Но он всегда был недосягаемо взрослым, ему тогда и с Алешкой-то не о чем было разговаривать. Он просто, вежливо скучая, ждал, когда закончится пикник. А их детская компания бурно обсуждала фильм, кажется, одну из серий «Звездных войн», на которую Катю не взяли.

Алешка иногда позволял себе такие гадости. Обычно они ходили в кино в соседний Дом культуры на все фильмы, и эротические, и фантастические, и ужастики, всей компанией – и кому за пять, и кому за десять. Кино для дачников крутили без особых строгостей. Старшим братьям и сестрам, выполнявшим воспитательные функции, пока родители на работе, проще казалось везде таскать младших за собой. Особенно по вечерам. Может, лесная обстановка напоминала «Гуси-лебеди». Зевающему контролеру показывали длинную ленту билетов (елки, не считать же!) и проходили в зал. Малыши незаметно путались под ногами.

Катя уже не помнила, за что тогда Алешка на нее взъелся. Не за то, что она что-нибудь натворила. Она никогда ничего не творила. Наверное, просто из вредности. Ведь в детстве разница в три года – повод не для снисходительности, а для произвола. И неоспоримый резон напоминать, где твое место.

А этот фильм так ждали! Даже Светика, ее подружку, протащили, а ей тоже было шесть. В общем, во время обсуждения «Войн» оставалось только сохранять достоинство. Не выглядеть несчастненькой. «А Джима не взяли!» Это правда кто-то хихикает или показалось?

Джим – это их серый охотничий песик с длинными черными ушами. Он очень долго жил у Перехватовых, а потом уже появился Арчи. Когда старшие играли в теннис и мячик укатывался, Джим приносил мяч. Джим вскоре умер от старости, мяч стала подавать Катя, и, конечно, ее стали звать Джим. «Джим, лапочка, – мячик!»

Ничего унизительного в таскании мяча не было (кстати, после того Джима он был слюнявый, а после Кати – нет), Катя любила и теннис, и старших, когда они не вредничали. А такое замечательное имя выгодно отличалось от заурядных Серый, Длинный, Рыжая.

Вот Светка просто Светик. Светик-детик. Подсаживается дружески, но с превосходством: «Хочешь, перескажу, что там было?» Изо всех сил непринужденно: «Мне мама рассказывала». Не хватало еще доконать ее благотворительным пересказом.

Дети, расположившись за импровизированным столом, что-то жевали. Взрослые уже перекусили и пошли прогуляться на озеро. Роман остался, сидел поодаль и смотрел поверх голов – а все наперебой говорили, что он похож на главного героя.