Глеб Карпинский - Бархатный враг. Просто НЕреальная история!!!

– Ты наверно замерзла! Держи! – сказал дворник с восточным акцентом, протягивая женщине чашку.

Мирочка никак не отреагировала на «ты» и даже не успела поблагодарить этого человека. Словно в глубоком сне она взяла горячую кружку двумя руками, согреваясь нежданным теплом через свои промерзшие перчатки.

– Откуда Вы взяли здесь чай? – наклонила она к клубящемуся пару свое мокрое от снега лицо.

– У нас в бытовке кипятильник есть. Пей, – ответили ей. – Я вижу, ты дрожишь.

– Да, дурацкая синтетика, хотя стоит, как норковая шуба, – призналась Эльмира, делая осторожный глоток.

– Ты пакетик размешай, – посоветовал дворник и пошел к катку грести снег. – А чашку на лавке оставь потом. Я заберу.

«Вот странная штука жизнь, – подумала она в запорошенной шляпке. – Чужой, абсолютно чужой человек увидел меня тут замерзшую и принес чай… так приятно… А от мужа ничего не дождешься, один эгоизм и барабаны».

Сделав с большим удовольствием пару согревающих глотков, она услышала знакомый рингтон «Чарующая скрипка». Кто-то из подруг настойчиво пытался достучаться на ее маленький, бескнопочный Самсунг. Эльмира неохотно вытащила из сумочки телефончик. Звонок был от Жанны. Хоть и богачку-блондинку она и считала раньше лучшей подругой, но разговаривать с ней сейчас совсем не хотелось.

«Как она могла заграбастать мой подарок от Ларика, когда у самой куры деньги не клюют!»

Простой человеческий поступок уборщика снега, как предложенный чай, так растрогал ее, что она сейчас не была готова даже к фальшивым ужимкам. Сейчас ей безумно хотелось любви, любви настоящей, ответной, хотелось оказаться в саду цветущей сакуры и улыбаться счастливой улыбкой под нежными поцелуями с тем единственным и достойным. Ее очерствевшее от измен сердце еще верило в чистоту первого чувства.

«Да и не изменяла я никогда мужу, потому, как может изменять женщина, если не любит?»

Восторженно и тоскливо она играла на невидимой скрипке, и ей не хотелось обрывать звонок. Но потом Мирочка вспомнила, как может быть злопамятна Жанна даже на такие мелочи.

– Алле…. – выдохнула неохотно она в телефонную трубку, чувствуя как ее простуженный голос садится.

– Мирочка, миленькая, заичка… – раздался голос Жанны. – Ты на меня, правда, не дуешься?

– За что подружка?

– Ну как за что? За сегодняшнее. Мне так неудобно, честно-честно, что я у тебя под носом подарок Ларика утащила. Я немного попользуюсь, и тебе потом верну. Обещаю.

– Ну, что ты, пустяки…

– А что с твоим голосом? Ну как же так! Простудиться под новый год. Говорила я, пейте мелкими глотками, а вы все захлёбом… А знаешь, у меня есть классная идея… Сейчас к тебе заедет Павлик, сядешь к нему в машину и…

– Да, ты что, Жанна! Я не могу! – почувствовала какой-то подвох бывшая скрипачка. – У меня вечером вылет в Японию.

– Успеешь в свою Японию! В Москве все рейсы из-за снегопада смещаются на неопределенный срок, а я тебя всего на пару часов всего выкраду! Не хочу ничего слушать! Приказы не обсуждаются. Точка.

Связь оборвалась, и короткие гудки еще долго звучали каким-то эхом.

– Чего это она учудила на этот раз? – подумала Мирочка вслух. – Раскомандовалась, прям. Никакой личной жизни! Сегодня видимо все решили меня достать!

И словно в подтверждение ее слов где-то на катке упал ее любимый Витенька и громко заплакал. Его тут же подняли, отряхнули от снега, и хотя падение было обычное, он жалобно завывал и искал мать мокрыми от слез глазами.

У подъезда стоял Феррари цвета спелой клубники, припорошенной снежными сливками. Водитель, коротко стриженный, спортивного вида молодой человек в кожаной куртке, заботливо протирал тряпичкой горящие фары и не сразу заметил Эльмиру.

– Салют, Павлик, – махнула она ему, вылезая из каких-то сугробов. – Ну и снега сегодня… Что у твоей царицы там опять стряслось?

– Здравствуйте, Эльмира Багратовна, – обрадовался он. – Сегодня у Жанны Александровны новогодняя раздача подарков. Целый день мотаюсь по пробкам, подарки развожу. Смотрите, и мне какую курточку подарили. Испанская кожа. Тончайшая выделка. Теперь говорит, только в ней и ходи. Как Вам она?

– Ничего так! – оценивающе прищурилась бывшая скрипачка. – Но для нашей зимы тонковата…

– Во-во! И я о том же! Но пришлось одеть. Вы же знаете хорошо Жанну Александровну… Никаких возражений. Так и говорит мне. «Я бью, Паша, всего два раза. Один раз в лоб, а другой по крышке гроба».