Алекс Д - Второй шанс

– Игорь! – раздался крик, а затем стук каблучков по кафелю. Неужели!? А Дэниэл уже отчаялся дождаться. – Что с ней, Игорь? Она жива? Что случилось?

Дэниэл развернулся, чтобы успеть запечатлеть в памяти ее лицо, когда эта тварь узнает, что он сделал. Растрепанные светлые волосы, бледное лицо, глаза цвета разлившейся ртути, промокшие от слез и полные ужаса. Как долго он хотел увидеть холеную Викторию без своей лицемерной маски. Дэниэл ждал удовлетворения, злорадной радости, но ничего не чувствовал, совсем ничего. Мачеха игнорировала его присутствие, с мольбой глядя прямо в глаза доктора, который судорожно сжимал ее ладони, хорошо понимая отчаяние женщины, отчаяние матери. Дэн задержал взгляд на простых джинсах и голубом кашемировом свитере. Она всегда одевалась с безупречным вкусом, который наконец-то ей изменил. Сейчас она напоминала обезумевшую от страха девчонку, а не светскую красавицу. Дэниэл не ошибся, поставив на Кристину. Вика родила ее рано, в восемнадцать лет, но материнские чувства не были ей чужды. Она глубоко любила дочь, хотя редко демонстрировала свои чувства. Сухая расчетливая сука.

– Она жива, Виктория, – мягко сказал Игорь Журавлев, чуть склонив голову. – Но в очень тяжелом состоянии. Я не хочу давать вам ложных надежд. Прошу вас, пройдемте в мой кабинет. Здесь говорить не стоит.

– Но я хочу видеть ее, – простонала Вика, до боли сжимая руку врача и с мольбой глядя в его глаза.

– Нельзя. Не сегодня, – твердо ответил Журавлев. – Кристина без сознания. Она в кома, Виктория, подключена к системе искусственного жизнеобеспечения.

– Что? – женщина закрыла рукой рот, чтобы сдержать вопль отчаяния. Наконец, ее побелевшие глаза остановились на Дэниэле, и гримаса лютой ненависти обезобразила ее совершенные черты лица. Ни один мускул не дернулся на лице парня, с холодной сдержанностью он встретил ее обвиняющий яростный взгляд.

– Это ты? Чудовище, что ты сделал? – закричала женщина, растеряв остатки сдержанности. Дэниэл презрительно ухмыльнулся. Доктору понадобилась вся его сила, чтобы удержать женщину, которая, как разъярённая тигрица, пыталась наброситься на Дэниэла. И она имела на это право!

– Что тут происходит? – раздался властный мужской голос. Дэниэл обернулся.

– Вот, и папочка пожаловал, – насмешливо пробормотал Дэниэл. Вся воля Джонатана сосредоточилась сейчас в его судорожно сжимающихся кулаках. Он не мог позволить себе публичной сцены. Слишком много свидетелей. В любой ситуации нужно уметь хранить лицо и достоинство. Жаль, что его сын никогда этого не понимал, что в итоге привело к трагедии.

– Он убил ее, Джон. Этот подонок убил ее, – истерично вопила Виктория, все еще пытаясь дотянуться до Дэниэла.

– Нам лучше пройти в мой кабинет, – настойчиво повторил Игорь, посмотрев в лицо Джона Нормана, единственного, кто мог трезво оценить масштабы катастрофы.

– Держи себя в руках. На нас смотрят, – строго обратился он к жене. – Пойдемте, Игорь.

Взяв под локоть дрожащую от ярости женщину, он уверенно пошел за хирургом, не удостоив сына взглядом. Но Дэниэлу пришлось последовать за ними. Бежать глупо. Джон найдет его везде. Пациенты и персонал, собравшись в небольшую кучку, провожали их любопытными взглядами.

– Джон, пообещай, что убьешь его. Он не должен жить. Ты понимаешь? – рыдала Вика, позволяя мужу вести ее.

– Милая, мы должны сначала все выяснить, а потом принимать решения, – со стальным спокойствием, стоившим ему немало сил, произнес Джон, ласково коснувшись ее щеки. – Здесь работают лучшие врачи, она выкарабкается. Кристина сильная девочка. Я ее знаю. Она так просто не сдастся.

– Она в коме, Джон, – сквозь всхлип вырвалось у Виктории. Близость мужа и его уверенность немного успокоили молодую женщину. Джон был ее опорой и надежным тылом. И еще – он никогда не врал. Женщина готова была упасть перед ним на колени прямо сейчас и исповедаться во всех грехах. Лишь бы Джон повторил, что Кристина выживет. Лишь бы заставил ее поверить…

– Все будет хорошо, – пообещал Джон, но от внимательного женского взгляда не укрылось, как заиграли желваки на его скулах. Дэниэла, наблюдающего за семейной сценой, мутило от отвращения. Руки начали предательски дрожать, сердце неравномерно скакало, боль царапала легкие, выкручивала суставы. Стиснув зубы, он терпел. Он тоже кое-что умел прятать.

Оказавшись в кабинете Дэниэл остался стоять возле закрытой двери, опираясь на нее спиной. Журавлев занял позицию у стола. Виктория села в кресло, бессильно откинувшись и закрыв лицо ладонью. Джон, как мраморное изваяние, застыл возле подлокотника кресла. Рука его покоилась на плече жены. Итак, позиции расставлены, все герои трагедии заняли свои места, а теперь действо....