Хизер Берч - Сад надежды

И вдруг Чарити вздрогнула. Гарольд сказал, что хотел бы поговорить с Джорджем. Ничего не знает?.. Чарити отпрянула. Она должна сообщить ему о смерти брата. Но лишь беззвучно шевелила губами, не в силах подобрать ни слова.

Гарольд зажмурился, морщины на лбу углубились. Губы сжались в тонкую линию, и он затряс головой. Потом распахнул глаза и произнес:

– Я опоздал.

Такой печали в голосе Чарити еще не приходилось слышать. Слова сорвались с его губ и упали вниз, на пол веранды, как бомбы.

Силы оставили Чарити, и мир расплылся перед глазами.

– Он… он…

Гарольд с силой сжал ее плечо:

– Он умер.

Чарити кивнула, пытаясь снова не расплакаться. Она просто не могла оторваться от человека, которого не видела двадцать лет. Но когда он поднял голову и посмотрел ей в глаза, ее охватило другое чувство, свежее, как утренний дождь, и необычное, как морская раковина. Она ощутила через дядю Гарольда связь с дедом. Словно какая-то часть его вернулась домой. Потрясенная, Чарити перевела взгляд на чемодан гостя. Он останется здесь… по крайней мере, на время. Над ней распустились паруса надежды.

Узнав о смерти брата, Гарольд решил было уехать, однако Чарити настояла, чтобы он остался на ночь. Она отвела его освежиться в ванную на первом этаже, а чемодан отнесла в одну из спален наверху. Без чемодана не сбежит, твердила она себе, выключила в спальне свет, закрыла дверь и решила не говорить Гарольду, в какой комнате его вещи.

Пусть это ребячество, но потеря дедушки была для Чарити внезапной, и она отказывалась отпустить дядю скоро. Им нужно о многом, об очень многом поговорить.

Слушая шум воды в ванной рядом с кухней, Чарити сварила кофе и достала из буфета две чашки. Провела пальцами по безукоризненно гладкой поверхности – только дедушка так умел, ее работы никогда не отличались подобным совершенством. Она в лучшем случае ремесленник, а вот дедушка разговаривал с глиной, знал ее секреты.

Дядя Гарольд вошел в кухню и сел у массивного деревянного стола. К кофе они не притронулись.

– Старая добрая кухня… А здесь уютно, как раньше. Чарити, ты молодец.

– Я приехала недавно. Это дедушкина заслуга, – покачала головой Чарити.

Гарольд опустил глаза:

– Как давно он умер?

– Чуть больше месяца назад.

Гарольд помотал головой, глядя ей в глаза:

– Нет. Не может быть.

Он провел рукой по лицу и извлек письмо из кармана брюк. Чарити невольно подалась вперед, пытаясь рассмотреть надпись на конверте.

– Письмо опустили в мой ящик неделю назад, а дата на штемпеле проставлена за несколько дней до того. Я достал письмо из ящика сегодня утром.

– Оно точно от дедушки? – Чарити вцепилась в чашку. – Что в письме, дядя Гарольд?

Гарольд придвинул конверт ближе к себе – жалкая попытка удержать то, что уже потеряно.

– Он хотел помириться.

Чарити припомнила, что Джордж и Гарольд все эти годы были в ссоре. Однако письмо, отправленное уже после смерти деда? Нет, это невозможно. Или Гарольд имел в виду вовсе не ту давнюю ссору?

– Когда ты был здесь в последний раз?

Он отвел взгляд и уставился в пол.

– Двадцать лет назад.

Неужели братья не общались так долго? Что произошло между двумя близкими людьми?.. Опять же, Чарити была свидетелем ссоры матери с подругой, жившей по соседству. Мать с апломбом заявила, что больше никогда не будет разговаривать с этой женщиной. И сдержала слово. Просто вычеркнула ее из своей системы мира. Но дедушка не мог так поступить.

– Что случилось, дядя Гарольд?

Он покачал головой, от напряжения морщины на лице углубились.

– Я совершил ошибку, Чарити. Ужасную ошибку. Джордж так и не простил мне ее. По крайней мере, до этого письма.

Он выглядел крайне измученным. Чарити решила, что сложит этот пазл сама и не будет расспрашивать его дальше. Она помнила, как Гарольд приезжал на остров, ей тогда было одиннадцать. Он начинал свой бизнес в качестве инструктора в танцевальной студии, и Джордж давал брату множество советов по части финансов.

– Я не заслужил прощения. Это произошло в тот год, когда умерла твоя бабушка. И Джордж… он очень изменился после ее смерти.

– Так ты общался с ним? И вы так и не помирились?

– Нет. Я пытался говорить с ним, особенно в первые пять лет. Сначала он не подходил к телефону; затем стал брать трубку, но отвечал нехотя. Мои звонки только причиняли ему боль. И лет шесть назад я совсем перестал звонить. Решил, что так лучше.

Да, Чарити знала, что дед изменился после смерти бабушки. Даже перестал приглашать ее на лето.