Коринн Майклс: Утешение

Мама издает короткий смешок.

— Лгунья.

— Я не лгу.

Хватаю радио-няню и направляюсь на террасу. Это лучшее, что есть в этом доме. Когда мы с Аароном нашли это место, я в него просто влюбилась. Оно возвращает меня обратно в Чисапикский залив (Примеч. Залив в Северной Америке в Атлантическом океане. Находится между штатом Виргиния и Мэриленд) , поэтому здесь я провожу большую часть дня. Здесь я чувствую, что он рядом. Я могу почувствовать его в ветре. Это безумие, но когда я закрываю глаза, это похоже на его руки, касающиеся меня. Его дыхание скользит по моей шее, смахивает волосы с моего лица. Солнце согревает меня, и я могу притворяться. Могу позволить себе иллюзию, что он здесь. Что он просто уехал на задание и скоро вернется. Я держусь за это чувство так долго, как могу. Потому что лучше притвориться, чем встретиться с реальностью, в которой мой муж мертв.

— Конечно. Ты всегда в порядке. Ты чертова зомби, — ворчит она.

— Я получила работу, — говорю я, надеясь, что это ее отвлечет.

— И чем ты будешь заниматься? — спрашивает она скептически.

— Я собираюсь работать в «Коул Секьюрити», — я могу слышать ее неодобрение через телефон. Жаль, но меня совершенно не волнует, что она думает.

— О, звучит как замечательная мысль и прекрасный способ, чтобы начать двигаться дальше.

— Рада, что ты согласна со мной, — отвечаю я, прекрасно понимая, что это все сарказм.

Она не понимает. Они с моим отцом до сих пор счастливо женаты, а я потеряла свое счастье. Я хочу быть рядом с ним, чувствовать, иметь что-то, чем с ним можно поделиться. «Коул Секьюрити» — это последнее место, где Аарон был жив. Это место, где он проводил свои дни, работая на Джексона. Он в том офисе. Он в этом доме. Я не могу двигаться дальше. Я едва могу дышать… но я дышу. Ради Арабеллы. Каждый день я поднимаю себя с кровати, одеваюсь и живу так, как могу. И все, чего я хочу — это крошечный кусочек того, что у меня было раньше. Поэтому я собираюсь туда, где сильнее смогу почувствовать его. Здесь все исчезает. Я больше не вижу, как он бреется в ванной, не помню звук его смеха. Я очень сильно стараюсь удержать это в памяти. Я хочу этого, но каждый день я теряю частичку нашей совместной с ним жизни. Боль остается, но память об Аароне ускользает.

— Натали? — она спрашивает, пока я жду в тишине. — Мне кажется, ты должна приехать в гости. Может быть, если ты отвлечешься немного, это поможет тебе двигаться дальше.

— Я двигаюсь дальше, — восклицаю я и глубоко вздыхаю.

— Каким образом? Ты встречалась со страховщиками? Ты разобралась с документами, которыми должна была заняться? — упрекает она.

Клянусь, она ищет повод для ссоры, чтобы вывести меня из себя.

— Да. Мне надоело разговаривать.

У меня нет ответа для нее. Потому что реальность такова: я застряла. Я живу в замкнутом круге. Ничего не меняется. Ничего не происходит. Я отказываюсь разбирать его комод и шкаф, потому что тогда он действительно не вернется домой. Конечно, я никому не могу это сказать. Он нужен мне. Аарон нужен мне так сильно, но он покинул меня. В тот день он поцеловал мой нос и живот и сказал, что вернется через несколько дней. Он солгал.

Я закрываю глаза и вижу его лицо. По крайней мере, у меня еще есть это. Его глубокие карие глаза с маленькими крапинками золота проскальзывают прямо перед моими глазами. Его волосы, всегда подстриженные «под ежика». Аарон. Мой мир.

— Натали… — мягкий голос моей матери врывается в мои воспоминания. — Пожалуйста, позволь мне и твоему отцу приехать и забрать тебя и Арабеллу. Мы хотели бы провести некоторое время с вами.

— Нет. Я люблю тебя, мама, но со мной все хорошо, — я замечаю, как загорается лампочка на радио-няне, и слышу голос Арабеллы. — Малышка просыпается. Мне нужно идти. Люблю тебя.

— Когда ты решишь, что с тобой не все в порядке, позвони мне. Я люблю тебя.

Я нажимаю на кнопку «завершить вызов» и откладываю телефон в сторону. Сидя здесь, я пытаюсь взять себя в руки перед тем, как пойти к дочери. Она абсолютная копия своего отца, и я люблю ее так сильно. Каждый раз, глядя на нее, я собираю каждую капельку силы, которая у меня есть, чтобы не заплакать. Она смотрит на меня этими невинными глазами, полными любви, и разрывает на части мое сердце. Почему у нее никогда не будет шанса держать за руку своего отца? Приготовить ему пирог? Сказать ему, как сильно она его любит, или просто узнать, что такое любовь отца? Она заслуживает этого. У нее должны быть оба родителя, но вместо этого у нее есть только я — разбитая женщина.