Константин Пресняков - Деревенский миллион

Дорога была прямой, но приходилось на ней петлять из-за ям и выпавших кусков асфальта. …

В очередной раз они вместе со своей половинкой уже лежали в постели. Снежана, прижавшись к нему, в очередной раз спросила, не скучает ли он по своей музыкальной деятельности.

– Ты знаешь, у меня, кажется, рождается гениальная идея.

– У тебя всегда они рожаются. Только вот я боюсь, что твоей идее стать известным музыкантом я мешаю. Теперь ради меня ты застрял в этой дыре. Когда мы ещё миллион получим? А у тебя уходит время.

– Ничего страшного. Ты знаешь, Юрий Айзеншпис даже в тюрьме посидеть успел. А своего не потерял. Даже обогатился. И я посижу на земле рядом с тобой, – он тут поцеловал её, – и у нас всё будет. Конечно, это миллион нам не помешает. Ты только не обижайся, что я иногда отлучаюсь по делам группы. Её тоже нужно поддерживать в тонусе. Да и мне нужно бывать на тусовках, давать интервью, в общем, светиться. … Но я не про это. Я же хотел тебе сказать о своём проекте… – Он поудобней лег на спину, она уложила свою голову на его плечо. – Знаешь, вот … у меня родилась идея.… На мару, это вон гора, которая видна из окон. … Там бы устроить концерт без слушателей для духа русской степи.

– Для кого? – спросила Снежана, не поняв его слов.

– Для Духа русской степи, – тихо, но твёрдо сказал он.

– У тебя какие-то языческие идеи, – сонно ответила она ему.

– Не языческие, а ведические, – уточнил он. – Где-то сказано, что мар – это рукотворный холм. И в его основании имеются могила или человеческие захоронения, наверное, так более правильно. Не то князя, не то великого русского … или предка русских жреца. Так вот я хочу устроить на вершине этого мара поминальную тризну.

– По кому? По Жрецу? Захороненному … ещё до нашей эры, – с усталой улыбкой произнесла она. Он же её усталость ощутил по её полусонному голосу.

– Ну да. … Эх, ты у меня прожжённая материалистка, – сказал он ей и губами потрогал её висок.

– Да, материалистка, мы медики большие материалисты с мистическим наклонностями-и-и…

– У меня рождаются, … какие произведения нужно включить, – продолжал он развивать свою фантазию перед женой. – Пригласить музыкантов, создать музыкальный коллектив из русских музыкальных инструментов, вокал басовитых мужчин.

Я почувствовал, что нужно вставить бородинскую основу в программу и на неё, как на верёвочку, нанизывать другие темы. Представь, вторая часть струнного квинтета Бородина песня «Вижу чудное приволье» и ты сидишь и играешь на просторе! Дальше бородинская Богатырская симфония, мотивы эпической части, я ещё не понимаю, но их нужно вставить. Первая часть – могучая унисонная тема в исполнении гитар, хотя у него там другие инструменты. Но кто мне на спине притащит виолончель!? Никто. А там, на семиструнной гитаре можно эту грузную, кряжистую музыку воспроизвести. И дополнить деревянными духовыми. Аранжировать широкую вокальную мелодию в исполнении виолончелей для гитары и показать раздольную русскую степь… вставить темы из современных песен. Вторую часть Бородинской «Богатырской» тоже взять, там такое движение стремительное скерцо, вырывается из глубины басов на фоне повторяемой валторнами октавы, а затем несётся вниз, словно «не переводя дыхания». Здесь, конечно, тема звучит несколько мягче, хотя и она сохраняет мужской характер. И там синкопа. Синкопа создаёт ритм быстрой скачки коней по бескрайним русским степным просторам. Потом идёт восточная тема, брать её или не брать, ещё я подумаю, не хочется, но нужно продумать. А далее средний эпизод невелик – и возобновляется стремительный бег, постепенно угасая, словно уносясь в неведомое. А тут Образ Баяна – легендарного древнерусского певца, носит повествовательный характер и разворачивается в плавном, спокойном движении. И включить из богослужения знаменитую Херувимскую песню, вокально, акапельно! Аккорды гитар имитируют перебор гусельных струн. После нескольких тактов вступления, интонируемого кларнетом, валторны запевают поэтическую мелодию. Я думаю, из духовиков кто-нибудь, откликнется, – сказал он ей. – Потом звук ощущения угрозы, сгущается тревожность. Как лёгкий быстрый летний дождь проходит и восстанавливается первоначальная ясность. Сюда вставляются некоторые фрагменты темы из других произведений, можно «Полёт шмеля» Римского-Корсакова. Чудесным лирическим эпизодом, в котором основная мелодия звучит во всей полноте своего обаяния, заканчивается часть.