Кристина Камаева - Неосторожным в пути. Сборник рассказов

Булька ничего не делала без позволения Медеи. Значит, моя бывшая подружка дала добро. Какое великодушие! Мне даже скулы свело от нового приступа боли.

Закончился промозглый ноябрь, потянулись ничем не примечательные бессолнечные декабрьские дни. Я работал на износ, приходил домой поздно, ужинал и ложился спать. Следил за тем, чтобы на мечты и мысли не оставалось сил.

Одна успешная сделка сменяла другую, и сотрудники "Изумрудного города" рассчитывали получить щедрые премии к Новому году. Народ обсуждал корпоративный праздник, намеченный на конец декабря. Я отказался принимать участие в подготовке конкурсов и на праздник не хотел идти до самого последнего дня. Но неловко было огорчать Страшилу, он собирался ставить меня в пример, как успешного риэлтора, и еще не хотелось, чтобы Булька настрочила Медку что-нибудь вроде: "А твой-то бывший так сохнет, даже Новый год не пришел праздновать". Не дождется.

К семи вечера коллеги и приглашенные собрались в Нефритовом зале гостиницы "Аркадия". Столы проседали от разносолов и напитков. Первую часть вечера звучали поздравления и бодрые речи об успехах "Изумрудного города". Страшила – мастер красного словца. Даже скептики прониклись его речью. Потом все вдохновенно спели наш гимн. Выступления сменились «раздачей слонов». Шеф никогда не вручал кубков, статуэток и прочих артефактов за хорошую работу, только конверты с чеками. В конце церемонии благодарные сотрудники, раззадоренные шампанским, окружили босса, и с гиканьем стали подбрасывать в воздух.

После торжественной части началось представление. Приглашенные девицы энергично сплясали канкан. Полуголый фокусник смело предложил дамам разрубить на его груди капусту. Выпущенные из его цилиндра голуби разлетелись по ресторану и деликатно присели на обнаженные плечи сотрудниц. Восторженные дамы тут же принялись их кормить. Потом в проходах между столами вдруг появились горящие кольца. Я подумал, что в них будут прыгать тигры, но туда ринулись юные акробатки в блестящих купальниках. Мужчины не выдержали и бросились вслед за девчонками доставать их из огня. Необъятная певица спела густым и сильным голосом: "Красивая и смелая дорогу перешла…" Но никто не поверил. Страшила пригласил ее на танец, и многие сотрудники тоже решили, что пора размять ноги.

Так бодро проходил вечер. Ко мне подсела Булька, нарядившаяся в красное платье, обтянувшее ее, как вторая кожа. Густо подведенные глаза казались еще круглее обычного.

– Потанцуем, Инсар! – протянула она томным голосом, решив, что сразила меня наповал своим появлением.

Я почувствовал раздражение. Как раз собирался танцевать, но только не с Булькой. Не знаю почему, но я относился к ней, как к сообщнице Медеи.

– Не хочется, Ульяна Мироновна, – отшутился я, хватаясь за вилку, – еще не всех победил на ближнем фронте.

Недовольная Булька ушла, а я направился к барной стойке, у которой обосновался мой приятель Петр. Благодаря Медку все называли его Педро.

– Коньяку? – оживился он. У него были уморительно подвижные брови.

– Давай, – кивнул я. Педро взял со стойки пузатую бутылку армянского, и налил в рюмку благородный напиток.

– Чтоб всегда так жили, – вздохнул он, очерчивая рукой с рюмкой широкий полукруг, как будто благословляя толпу пляшущих и жующих коллег.

Мы выпили. Стало грустно. Я рассеянно смотрел по сторонам.

– А ты, старик, никак вспоминаешь свою Испиланти? – вдруг прервал мои размышления Педро.

Я насторожился.

– Понимаю. Знатная штучка. Но ты не унывай, забудешь. Правильно говорят: "С глаз долой – из сердца вон".

Разговаривать о Медее не хотелось. И утешать себя я не просил.

– Булька, смотрю, не теряется, – разглагольствовал Педро. – Смейся, не смейся, но если она что решила, то не отступит. Хватка у нее цепкая.

Я нахмурился, стоять рядом с ним расхотелось. Может, пойти капустник посмотреть? Все-таки праздник, надо взбодриться.

И тут я заметил за крайним столиком у окна странную девицу. Сколько раз скользил взглядом по тому месту, но не видел ее. Одетая в зеленую блузу она сливалась с нефритовой шторой. Девушка читала книгу, отрешившись от окружавшего ее веселья.

– Кто это? – толкнул я Педро, не дослушав его советов.

– Где? Та с книгой? Не знаю. Кто-то привел.

– Это я привел, – раздался позади нас сконфуженный голос.

Мы обернулись и увидели белобрысого лобастого паренька, этакого нафталинового джедая, Энакина, в серебристой водолазке. Его я тоже раньше не встречал.