Кристина Камаева: Охота на фей

Действующие лица:

Писатель, мать писателя, читатель — подросток лет четырнадцати, мама читателя.

Мать писателя:«Такое начало не годится. Сейчас никто не пишет просто: «Жил-был такой-то…». Читателю скучно. С первых фраз его нужно огорошить, увлечь, взбудоражить воображение! Ему недосуг разбирать биографические или исторические детали. Подай ему картинку — яркую, необычную! Может быть, видение или сон. Что-нибудь такое, чтобы пробрало! Пусть сразу прочувствует, с чем столкнется в твоей книге».

Писатель:«Гм… Видение? Да, пожалуй. Например, ящик похож на гроб, длинный, деревянный, только крышки нет…»

Мать читателяпрерывает полет фантазии автора: «Фи! Опять гробы, трупы — все мрачно безысходно. Не понимаю, вы же пишите для детей! Откуда берутся эти жуткие вещи? Неужели сложно написать светлую, радостную книгу?»

Писатель, раздраженно подернув плечами, продолжает:

«Девушка лежит, не шевелясь, глаза закрыты. Она жива и не спит, но ни за что не выдаст себя, потому что вокруг бродят твари…»

Читательхмыкает: «Прямо Белоснежка какая-то. Лежит в гробу, под спящую косит. Твари ей не вкатили. Принца ждет. И он, конечно, явится, всех тварей отметелит, любимую спасет. Все уже понятно».

Писательвздыхает, но продолжает леденящим кровь голосом: «В них нет ничего человеческого: голые, обтянутые серой кожей черепа, с глубоко запавшими в воронках глазниц мутно-лиловыми шарами. Иногда эти блеклые глаза вспыхивают болотным огнем или выстреливают лучами, пронзающими тьму…, смертельно опасно заглядывать в них!»

Мать писателяс тревогой в голосе: «Милый, может, оставить все как было? «Жил-был Егор из 8-А класса?»

Писательс упрямым злорадством: «Нет уж. Видение, так видение.

Она лежит в длинном ящике без крышки, руки не связаны, но ящик тесный и отверстие слишком узкое — не выбраться. Вея не помнит, как оказалась в гробу. Не знает, что делать. Кричать, звать на помощь? Никто не услышит. Ящик несут на плечах серые чужаки, очертаниями фигур напоминающие людей, но девочка знает, что нет в них ничего человеческого, и боится обратить на себя внимание.

Восхождение процессии длится бесконечно долго, но она видит только звезды над головой, когда рискует слегка приоткрыть глаза. Наконец они ставят гроб на что-то твердое и тотчас разбегаются. Тогда Вея понимает, что ее принесут в жертву. Но кому? Кто придет за ней? Зверь? Змей? Чудовище, представить которое бессильно даже воображение? Кому поклоняются серокожие твари? О! Должно быть их бог ужасен, под стать своим приверженцам!

Вея напрягает все силы и пытается протиснуться в узкое отверстие и плачет от сознания собственного бессилия. Рванувшись, обдирая до крови плечи и локти, она все-таки высвобождается из гроба. Лучше бы она этого не делала. Девушка с ужасом смотрит вокруг. Что случилось с планетой?! Наверное, так выглядит преисподняя в самых мрачных фантазиях художников. Земля разворочена, вздыблена, оплавлена, застывшая порода жирно блестит в свете луны. Вея силиться вспомнить, почему Эдем превращен в пустыню, но память изменяет ей. Неужели во всем мире остались только она и жуткие твари, затаившиеся за камнями, предвкушающие расправу над ней?

И вдруг Вея слышит шепот из самых недр изуродованной планеты:

Голос становится плотным и тяжелым, Вея падает навзничь, звук с силой врывается в уши, кажется еще немного и голова расколется от боли. Еще бы! Исполинская планета грозно говорит с девочкой, и бремя вины ей не по силам. «Убей меня!» — скулит несчастная. Планета молчит, как будто обдумывает ее просьбу. Но даже молчание бывшего Эдема тяжело. Непрерывным потоком льются слезы Веи, как будто возможно выплакать себе прощение.

И после долгого молчания усталая планета шепчет: «Спаси свой класс!»

Становится тихо, только кружится и оседает угольная пыль, потревоженная голосом Эдема.

Вея просыпается, ее лихорадит, щеки мокры от слез. «Чур меня, чур, это только сон, слава Богу! Привидится же такая мура!» Девочка успокаивается понемногу. Надо же, какая нелепица! «Спаси свой класс». С чего бы это? В новой школе у нее не сладились отношения с классом, и друзей нет. Выходит, что на подсознательном уровне ее это все-таки волнует? Ерунда, нет ей дела до школы вообще. Тем более, сейчас, когда есть о чем переживать и волноваться по-настоящему».