Сергей Орлов - Стокгольмский синдром. Записки спасённого

В баре появилась Мишель.

Сексуальное вечернее платье сменила лёгкая, теперь и вовсе не целомудренная туника. Теперь стройные бёдра были едва прикрыты. Декольте сложно было назвать таковым. Округлости грудей прикрывали два махоньких кусочка золотой материи. Золото струйками тонких бретелек ниспадало, открывая взору голую спину, до самого неприличного места, открыто говоря, что нижнее бельё дизайнером этого «чудо-наряда» явно не предусматривалось.

Откровенный донельзя внешний вид Мишель сложно было назвать элегантным. В воздухе словно запахло прокисшим апельсином. Вся эта золотая материя кичливо блестела, искрилась светом, словно под этим маленьким кусочком ткани были где-то спрятаны батарейки. Зеркальные зайчики эстрадных шаров, медленно блуждая по залу, сталкивались с золотом миниатюрной фигурки Мишель и, отражаясь от неё, вмиг разлетались мелкими жёлтыми брызгами во все стороны, теряясь в темноте бара. Где бы она ни прошла: мимо столов, людей, стойки бара – везде она обильно и непомерно расточительно расплёскивала вокруг себя эти золотые «брызги шампанского». Молодая, красивая женщина словно собралась на пляж. Ничем не стеснённые груди вздрагивали при каждом дробном звуке её шпилек по чёрному мраморному полу.

Мишель, сосредоточенно глядя перед собой, подошла к стойке бара, зачем-то украдкой обернулась. Взгляд её говорил: «Не видит ли кто?»

Открыла такой же отделанный золотом клатч, коротким движением руки что-то подала бармену. Цветы на стойке закрыли предмет. Женщина снова как-то подозрительно робко оглянулась. Музыканты на сцене заиграли какую-то серьёзную мелодию.

«Бу-у-ум! Бум-бум! Бум!» – солирующий контрабас выдавал ритм, полный напряжения и тревоги. Мишель что-то сказала бармену, тот с непроницаемым видом коротко понимающе кивнул, бросив тяжёлый взгляд, прямо в глаза Мишель. Набирающий темп суровый контрабас заглушил слова женщины, она что-то ещё быстро произнесла. Бармен блеснул глазами, словно услышал от женщины слово-пароль. Точёными ноготками своих изящных пальчиков Мишель отстучала по стойке ритм вслед за жутким контрабасом – напряжение мелодии передалось и ей. Бармен ушёл. Женщина снова воровато оглянулась.

Лунный свет очерчивал тёмный силуэт Сергея тонким мягким контуром. Светлая голова светилась шариком белого одуванчика на тонкой шее. Подушечкой пальца он тронул капельку воды на зелёном срезе стебля. Медленно провёл пальцем вверх до красных упругих лепестков, размазывая влагу. Собираясь взять цветок пальцами этой же руки, Сергей ещё не дотронулся до стебля, но уже разжал пальцы той руки, что держали тюльпан.

В этот самый момент пухлый красный бутон выскользнул из рук Сергея. Видя это как в замедленной съёмке – он, смешными движения рук, словно мартышка, старался аккуратно подхватить, а затем понимая что промахивается, и вовсе просто, грубо ухватить нежный цветок.

Его жонглёрских ухищрений хватило лишь на то, чтобы тюльпан не упал в море, а приземлился тут же, у ног Сергея, только по ту сторону борта, на самый край водосточного желобка палубы. Высокое корабельное ограждение фальшборт, доходило – ему почти до солнечного сплетения. «Эх, высоко!» – блямкнула мысль в голове. Сергей стоял и в оцепенении смотрел, на лежащий по ту строну жизни тюльпан. Лепестки бутона дробно подрагивали на ветерке.

Цветок словно испуганно дрожал, натерпевшись жути от своих акробатических кульбитов, и той чёрной бездны, что была сейчас под ним.

Вставшие домиком брови на лбу Сергея в мольбе к небесам говорили о том, что человек принимает какое-то сложное для себя решение. Сергей страдал!

Казалось бы, чего проще, пойди и купи новый цветок.

Но желание очаровать Мишель тюльпаном, как маленьким сюрпризом, вынуждало его ум метаться бешеной обезьяной в клетке в принятии решения. «Лезь!», «Лезь!», «Лезь!» – зажужжала в мозгу какая-то чужая, навязчивая, липкая мысль.

На мгновение замерев, Сергей всё же перегнулся через борт и медленно протянул руку. Увы, борт слишком высок! Всё ещё сомневаясь в правильности своего решения, оглянулся, посмотрел через стеклянную дверь, на барную стойку с цветами. Подумал: «Так… плохо дело. Интересно, успею я купить ещё цветок?»

И снова это настойчивое: «Лезь!», «Лезь!», «Лезь!» – Сергей поморщился, отгоняя эту противную «мысль-муху». Взгляд его блуждал по вазе с цветами на барной стойке. Среди бутонов цветов увидел лицо Мишель. Он понял – чтобы его маленький сюрприз получился – нужно перегибаться за борт.