Яна Розова - Стокгольмский синдром

В мае солнце входит в силу. Став в апреле плотным и золотым, в следующем месяце оно занято планированием своего летнего режима работы. Никто не знает, что происходит в его огненной голове майскими светлыми днями. Будем ли мы париться, как в сауне, с июня по сентябрь, или в каждый месяц лета нас будет ждать по сюрпризу — ливни в июне, туманы в июле и пекло в августе, — неизвестно. Поэтому май так важен для лета.

Успокаивает только то, что от нас ничего не зависит.

Это раннее утро в самой середине месяца казалось репетицией «жаркого» плана светила. Уже в шесть часов утра температура за окнами гродинцев поднялась до двадцати градусов, что было в фенологическом смысле явлением из ряда вон выходящим.

Семья Окуленко в составе четырех человек — отца, матери и детей-погодков: шестнадцатилетнего Олежки и пятнадцатилетней Златы — проживала в трехкомнатной квартире улучшенной планировки, что означало раздельные комнаты и кухню на метр больше хрущевской. Такая квартира с конца 80-х и до начала строительного бума в 2000-х была причиной великой гордости матери семейства Надежды Ивановны. Что касается хозяина квартиры, то был он своей квартирой горд не менее супруги, но не показывал этого.

Позавчера, в пятницу, Надежда Ивановна и Андрей Михайлович выбрались на уик-энд в город Курортный. Собирались погулять по тенистому парку, попить минеральной водички, снять стресс. Возвращение было намечено на воскресный полдень, с расчетом оставить время на подготовку к грядущей рабочей неделе.

Надежда Ивановна и Андрей Михайлович надеялись, что за время их отсутствия в доме ничего неправильного не произойдет. Но им не повезло.

В этой квартире, в самой большой комнате, на полу спит парнишка лет шестнадцати. Он лежит на спине, закинув голову с темно-русыми коротко стриженными волосами. Его по-мальчишечьи пухлые губы запеклись, под глазами залегли синяки, а на лбу выступила испарина.

Золотой солнечный туман проникает повсюду, овладевая территориями с помощью щупалец — солнечных лучей. В комнатах, выходящих на восток, становится все жарче.

Одно из щупалец — пронырливый лучик — по стеночке подбирается к парнишке близко-близко.

Ради шутки лучик собирается пощекотать его веки, чтобы разбудить. Утро! Нечего спать.

Парень стонет и переворачивается на бок, открывая беспристрастному утреннему соглядатаю разводы побуревшей крови, пропитавшей спереди ткань майки и штанов. Лучик задерживается на одно лишнее мгновение перед неприятным зрелищем, но передумывает обходить его стороной и наползает желтым пятном на засохшие пятна и лицо спящего.

Снова застонав, парень прикрывает лицо рукой и там, под клетчатым шатром рукава рубашки, открывает глаза. В этот миг сознание освобождается от тягостных сновидений, в которых оранжевое нечто душило его своими щупальцами.

Отняв руку от лица, сощурившись и скорбно скривив рот, он приподнимается на локте и отклоняется от настырного солнечного луча.

Оглядевшись и потерев глаза, парнишка начинает понимать, где находится.

— Олежка! — зовет он осипшим голосом. — Где вода?

Олежка, первый и лучший друг Вадика, не откликается.

Вчера хата Олежки была на отвязе, и тут тусовалась половина класса. О том, как вчера было весело, напоминают три пустые бутылки из-под дешевой водки и пять — из-под пива, а также полные пепельницы окурков, перевернутые стулья, монблан грязной посуды на столе, затоптанная прихожая и сломанная кухонная полка, на которой хранились хозяйкины кулинарные книги и тетради с рецептами.

Вадим осматривается, но в голову ему вдруг как будто вбивают дрын, и она болит, болит, болит. И в целом — все не очень: в горле першит, в желудке ворочается нечто отвратительное, отрыжка напоминает о каких-то угощениях, возможно несвежих.

Угощения готовили девчонки, вспомнил парень. Они полвечера шушукались и хихикали на кухне, причем ничем вкусным оттуда не пахло. За это время парни за столом в гостиной, накрытым старой клеенкой, не дождавшись еды, уже солидно приняли за воротник. Пили водку, запивали какой-то химической дрянью типа сладкой газировки.

Потом появились девчонки с блюдом бутербродов, включили музыку погромче — и понеслось!..