Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы

– Она купила твои рисунки как официальный представитель агентства? – спросила Женевьева. – Над каким проектом сейчас работают в «Лукки»? Неужели над рекламой презервативов?

– Она купила их как частное лицо, – сказал Рики. – Для друга.

– Надеюсь, ты не продешевил и выручил за свои рисунки приличную сумму.

– Можешь не сомневаться, – ответил Рики и встал.

Женевьеве вдруг показалось, что он хочет ей еще что-то сказать. То, ради чего он и начал этот разговор.

– Джейд Челфонт сказала мне, что купила рисунки, чтобы подарить их Джеймсу Синклеру, – добавил он.

«Значит, Синклер знает женщину, которая работает в рекламном бизнесе, – подумала Женевьева. Она вертела в руках кофейную чашку, пытаясь смотреть утренние новости. – И получилось так, что она является сотрудником “Лукки”. Это совпадение. Если бы Джеймс Синклер хотел заключить контракт с “Лукки”, он не пришел бы в “Баррингтонс”, не так ли?»

Или пришел бы? Женевьева схватила пульт управления, с силой нажала на кнопку, и экран погас. Джейд Челфонт… Что представляет собой эта женщина? Как выглядит женщина, купившая картины эротического содержания для своего друга? Женевьева знала ответ на этот вопрос. Это амбициозная женщина. Женщина, которой известно, что именно нравится Синклеру. Женщина, которая хотела, чтобы ее подарок понравился.

Может быть, Джейд его бывшая любовница? Или он до сих пор с ней встречается? Как только Женевьева подумала об этом, у нее почему-то испортилось настроение. Она разозлилась. Женевьева понимала, что это глупо. Почему Синклер не должен встречаться с другими женщинами? Кто может запретить ему это? Возможно, он заключил договор на девяносто дней сразу с несколькими женщинами и поэтому ей не звонит? Он слишком занят, ему нужно удовлетворить весь свой гарем, состоящий из женщин с причудливыми именами, которые покупают ему необычные подарки.

Интересно, что он делает с этими великолепными дамами и законченными карьеристками, названными в честь поделочных камней? [1]Как он ведет себя с ними? Приглашает в дорогие рестораны, угощает изысканными винами, доводит до экстаза, заставляя дрожать от возбуждения в ожидании его прикосновений? Может быть, он приводит их к себе домой, связывает им руки шелковыми шарфами или кожаными ремнями (или даже серебряными цепями), а потом гладит и ласкает их тела, сначала руками, а потом губами? Женевьеву внезапно охватила ревность. Нелепая, совершенно беспочвенная ревность к этим придуманным ею женщинам, с которыми Синклер занимается любовью. «Какая же я дура! Нужно немедленно взять себя в руки», – подумала она. Синклер всего лишь деловой партнер, клиент агентства «Баррингтонс». Это игра. Нельзя относиться к ней серьезно, если не хочешь потом страдать и мучиться.

Однако от воспоминаний, похожих на яркие эротические фантазии, ей избавиться не удавалось. Женевьева отчетливо помнила, что чувствовала, когда Синклер прикасался к ней, ласкал, возбуждал ее, когда его пальцы дразнили ее соски, когда его губы скользили по ее коже… Она помнила все это. И все-таки на картинках, которые она мысленно себе рисовала, Синклер был с другой женщиной. У нее была большая грудь, длинные, струящиеся по спине волосы и стройные, как у топ-модели, ноги неимоверной длины. Женевьева вспомнила, что Дэвид Каршоу говорил ей о том, что именно такие женщины нравятся Синклеру.

Она никогда раньше не представляла мужчину, который ей нравится, с другой женщиной, и хотя это была всего лишь фантазия, игра воображения, она вызывала в душе Женевьевы ревность и, как ни странно, возбуждала ее. Женевьеве казалось, что она занимается любовью с Синклером и одновременно видит, как он ласкает другую женщину. Это было очень возбуждающее зрелище. Однако ей не хотелось, чтобы это воображаемое шоу стало реальностью. Подобные игры ей совершенно не нравились.

Когда зазвонил телефон, Женевьева вздрогнула и быстро схватила его, надеясь, что звонит Синклер. Ей сейчас очень хотелось услышать его голос. Все ее фантазии моментально развеялись бы, и она смогла бы вернуться в реальность.

– Привет, большая сестра!

Женевьева растерялась. Она была уверена в том, что звонит именно Синклер. Ей понадобилось несколько секунд на то, чтобы прийти в себя.

– Сестрица, ты где? – услышала она взволнованный голос своего брата Филиппа. – Ты меня слышишь?

– Конечно, слышу, – ответила Женевьева.

– Очень хотел поймать тебя до того, как ты уйдешь на работу, – сказал Филипп.