Мария Хайкина - Идущие навстречу. На пути друг к другу. Между двух огней

Сад в элисином особняке был большим. Здесь можно было найти все: и тенистые прямые аллеи, по которым так хорошо гуляется, и прихотливое переплетение дорожек в лабиринте из ровно подстриженного кустарника, и усыпанные яркими пятнами цветников открытые лужайки. Встречающиеся то и дело скульптурные композиции услаждали глаз, притаившиеся в укромных уголках скамьи располагали для отдыха, живописный пруд в центре придавал всей местности романтичность.

Изящная белая беседка возвышалась на круглой лужайке среди многочисленных клумб. В беседке устроились несколько девушек, они весело щебетали, и их гомон вносил оживление в картину всеобщего цветения. Здесь были и знакомые нам кузины. В данный момент речь вела Элиса, подружки ей внимали:

– И тогда Пэгит вызывает Рогди на дуэль, – рассказывала Элиса, ее большие черные глаза возбужденно сверкали. – Вы можете себе представить! Дуэль! За право повести меня в первом танце.

– Они фехтовали или стрелялись? – поинтересовалась Орелия, высокая, худая девушка со строгим, немного вытянутым лицом.

– Стрелялись. Все произошло здесь, в этом саду.

– Где? Где? – раздались оживленные голоса. Девушки стали озираться.

Небрежным жестом Элиса указала направление.

– На лужайке, что за кленами. Вы хорошо ее знаете, там, где прицеливающийся Амур.

– Так расскажи же, чем закончилась эта история? – поторопила рассказчицу маленькая, черноволосая Сантина. Ее озорное личико горело нетерпением.

– Пэгит ранил Рогди в ногу и выиграл пари. Вы подумайте! Такая жалость! – Элиса округлила глаза. – Рогди мне нравился значительно больше, а бал мне пришлось открывать в паре с Пэгитом. Мне так и не довелось танцевать с Рогди, ведь он все еще хромает, – закончила она со вздохом, ей очень жаль себя, так пострадавшую в результате дуэли.

– Только подумай, какие страсти разыгрываются из-за тебя! – заметила Маиза, одна из двух хорошеньких рыженьких сестричек, главных проказниц в их компании.

– У меня тоже случилась история, связанная с танцами, – подхватила Гординия, ее сестра. Слушательницы повернулись к ней. – Иствен, помните, офицер, что провел у нас около месяца. Он был мною весьма увлечен, и на балу, что состоялся перед самым его отъездом, не уступал ни одного танца со мной. С ним все боялись связываться, вы же помните, как он горяч, истый порох. С ним одним я и танцевала.

– Не так уж интересно провести весь вечер с одним, – потянула Нэлита, полноватая девушка с жеманными манерами.

Маиза вступилась за сестру:

– Но сколь приятно такое внимание! Подумать только, не уступил никому!

– Да-да. Когда Тэльон влюбился в меня, – Сантина вмешалась со своей историей, – он каждую ночь проводил под моими окнами. Вы бы видели эту картину! Я отхожу ко сну – он стоит, выглядываю из окна утром – он опять там. И не отступал, пока я не смилостивилась и не допустила его до объяснения.

– А мне граф Эрсильяк, как влюбился, поэму сочинил. За одну ночь, вы только подумайте, – похвасталась Орелия. – Вы можете прочесть ее в моем альбоме.

– А мне…

– А у меня…

У Ровины голова шла кругом. Как ярко, как необычно здесь живут. Какие интриги разыгрываются! Как, должно быть, интересно стать героиней такой истории! А она, чем она может похвастаться? Ее тихий городок никогда не становился ареной подобных страстей. Все, что происходило там, так скучно, так буднично. Медлительные прогулки по окрестностям, долгие томительные вечера, разбавляемые вистом и чтением вслух, одни и те же лица, ничего живого, памяти не за что зацепиться.

Конечно, и у нее были поклонники. Но что в них особенного? О ком ей теперь вспомнить? Бедный пономарь, который заливался краской и начинал заикаться, как только ее видел? Молодой офицер, проведший у них неделю проездом, с которым они гуляли по саду и читали стихи? Пожилой уже сосед, что сделал ей предложение, даже не рассчитывая на согласие, потому что ничего, заслуживающего внимания, в нем не было. Все это выглядит так смешно и нелепо…

Между тем задорные рассказы продолжались.

– Заказал он мой портрет, – говорила Элиса, – в том роскошном красном платье, что я надевала на рождественский бал. Портрет получился восхитительный. Граф поместил его в зеленой гостиной, он утверждает, что хочет каждый день иметь перед глазами столь прекрасный образ.

– Ты хороша, спору нет, но не одну тебя отличают, – вступила опять задорная Сантина. – Вспомните, все уже метили графа Доризара в женихи Харисе, а как он обратил на меня внимание, так и думать о ней забыл. Теперь все его помыслы обо мне одной.