Екатерина Комарова - Фелиция

Родителями Фелиции приходились светские личности, но в годы опеки о дочери не баловали ее роскошью и другими выдумками аристократии. Не лучше и не хуже других росла Фелиция. Непонимание и обида сопровождали ее в период разлуки с родными и переселения к тетушке. «На все есть причины. Матери и отцу трудно сейчас. Стало быть, так нужно», – могла ли единственная мысль утихомирить беспокойное сердце? Немногие одарены способностью прощать искренне. Если не прощение, то во всяком случае смирение осталось выходом для крохи. Девочке семи лет пришлось попрощаться с подругами, которые, быть может, стали одними настоящими за всю ее жизнь.

– Отчего же они уехали? Как же так? – наивные детские глаза смотрели на почти еще незнакомую родственницу.

– Отец твой повеса, Фели. Безответственный повеса, – отчеканил ледяной голос, и крохотное существо оставалось наедине со своими собственными размышлениями, бесполезными, по мнению Клэрити. Главное – умение работать руками.

По правде говоря, больше подруг у Фелиции не осталось. Круглолицая, задорная девчушка по имени Джейн, лишь она по-прежнему порой гостила в отчужденном имении. Ей Фелиция доверяла тяготы, надежды, в тот момент, когда поместье скрывалось позади, за деревьями. Ведь раньше, раньше все было совсем иначе. Фелиция, держащаяся в стороне, внезапно получила поддержку со стороны незнакомой девочки. Джейн замечала, что в детстве подруга ее всегда отчуждалась, думала о своем, не беспокоясь об остальных, не замечая требований и порядков. Рассеянность осталась в ней до сих пор. Зато, с другой стороны, в Фелиции всегда жил талант к пению, пела она действительно красиво и завораживающе. Жизнь менялась, песен стало меньше, изредка они слетали с замерзших губ, в тишине, наедине с самой собой.

Ветер уносил с собой слова, слезы и улыбки. Шумели листья и травы, птицы затихали, пугаясь и вслушиваясь в грозный вой грядущих перемен. Долго ждать не понадобилось.

Джейн

Сыро, холодно. Вот и рассвет показался вдалеке, закричали петухи, загудели рожки пастухов. Продирала слипшиеся веки деревня: кряхтела, бранилась, заливалась смехом. В тишину ворвалась суета. Поутру рыбаки выбирались к реке, редко возвращаясь с достойным уловом; видели разочарованные физиономии домочадцев и, не унывая, вновь ударялись в рыбацкое дело с пущей охотой. Одним словом, бедно коротали досуг. Облака неспешно цеплялись друг за друга, сливались воедино. Дети играли, непременно помогая своему семейству в хозяйстве. Целый живой и дышащий организм представляла собой Хайтлейвен, все здесь знали друг друга, уважали, приходили на помощь в трудностях. Вне дружелюбного общества стоял особняком старик Джонсон, державший лошадей, которые заменили ему «неблагодарных и странных людишек». Ни одна человеческая душа не была ему ближе новорожденного жеребенка. С трудом расставался он со своими подопечными, – продавал, иногда даже весьма знатным покупателям. Породистые, ухоженные лошади не шли ни в какое сравнение с запущенным видом угрюмого отшельника.

Утро вступало в свои права: солнце золотилось пока слабо, задевая лучами отдельные кусты, края лужаек, носы и щеки. Одиноко и горделиво взирал на деревушку издали дом Клэрити. Там, в комнате, на втором этаже, сидела Фелиция. Пушистые ресницы неустанно смыкались и размыкались, зрачки метались в тщетной попытке разглядеть что-нибудь, голова неосознанно клонилась к подушке, потом отдёргивалась, вставала в прежнее положение, снова падала.

Ночь выдалась трудная, сон нехотя шел навстречу бедной, и без него, измученной девушке. «Просыпайся, Фелиция. Пора вставать. Сегодня важный день.» – твердила она в голове, а мысли спутывались в туманный клубок, хаотично метались, проявляя отдельные слова, обрывки фраз, голосов. Ступеньки ходили ходуном, будто выпрыгивая из-под не слушающихся ног. Тетушка соблаговолила подняться к двенадцати часам и мирно прошествовать на кухню.

– Ты бледная, Фели. Нездоровится? – губы женщины неодобрительно скривились в подобии презрительной улыбки.

– Нет, что вы, тетушка. Завтрак на столе. Я прогуляюсь в сторону реки, увижусь с Джейн.

– Не загуляйся, дел еще очень много. И вообще, эта Джейн мне порядком надоела. Слишком часто заглядывает.

– Последний раз приезжала в прошлом месяце… Разве это часто?