Мария Бэгшоу - Три вершины

Михаил плюнул на все и просто наслаждался обществом красивой девушки. Целыми днями они летали наперегонки по склонам, а вечером гуляли по нежно освещенным дорожкам курорта или отжигали на дискотеках. Алиса растворилась в каком-то пьянящем счастье. Ее обезоруживало странное чувство, плывущее откуда-то из детства. Когда ты знаешь: в какую бы секунду ни упала – тебя всегда подхватят сильные руки. Она, мурлыча, куталась в эту мужскую заботу, как в австрийский плед, пила кофе с зефирками и с обожанием смотрела на Мишу, такого умного и доброго. Тогда ей показалось, что она не простит себе незавершенного гештальта, и в ночь перед отъездом осталась у него в номере.

Часто нас толкает в спину непоколебимая уверенность в том, что ты, как взрослый и рассудительный человек, отдаешь себе отчет в своих поступках и принимаешь ответственность за них. Так думали и Алиса с Михаилом, возвращаясь из Австрии разными рейсами. На практике все оказалось сложнее.

Алиса впала в уныние, как только начался семестр. На парах лишний раз боялась взглянуть на Михаила. Она вообще предпочла бы не ходить на лекции, но не хотела портить статистику любимому преподавателю. А он машинально продолжал ставить хорошие оценки, хотя на семинарах ее давно уже не было слышно. Ей казалось, что так он пытается загладить какую-то вину. Хотя Алиса, разумеется, ни в чем его не винила.

Она уверяла себя, что никогда не хотела лезть в его жизнь, но в глубине души маялась и мечтала, чтобы он нашел предлог, попросил ее задержаться после пары и поговорил хоть о чем-нибудь.

Михаил держался отстраненно, насколько это было возможно. Все самое главное они сказали друг другу в аэропорту. Это пресловутое «ты же все понимаешь…», будто написанное жирным шрифтом, стояло у Алисы перед глазами весь семестр, который тянулся как бесконечный непогожий день.

Но когда Катя, уже отчаявшись вернуть подругу к жизни, предложила после летних экзаменов поехать на Алтай, та вдруг согласилась. Алиса никогда не была сторонницей внутреннего и тем более дикого туризма, но на тот момент ей нужно было как-то сломать шаблон и вытряхнуть себя из коматозной тоски. А еще она вдруг поймала себя на том, что давно надо было съездить и увидеть своими глазами те самые горы, в которых вырос и которыми бредил ее отец. Мама, конечно, была этому совсем не рада, но видя, с каким рвением дочь, всю весну проходившая привидением, начала собирать рюкзак, махнула рукой.

– Ли-и-и-ис… – Тяжелая дверь дома, хрипло крякнув, приоткрылась, и оттуда осторожно высунулся кончик носа.

Казалось, чувству вины подруги вторили даже несмазанные петли – в их скрипе было столько же скорби, сколько и в Катькином голосе. Алисе тут же стало ее невыносимо жалко: «Ну чего я на нее накинулась? Как будто первый день знаю, какая она балаболка…»

– Ладно, выходи, вражина, – улыбнулась она.

Кате особого приглашения и не требовалось. Она пулей вылетела из дома, бросилась на шею подруги и затараторила уже формальные извинения.

– Только давай договоримся, – мягко отстранила ее Алиса, – тему вашего дружка мы закрыли. И тему моих личных отношений тоже.

– Конечно, как скажешь, – с готовностью согласилась Катька и тут же загадочно сощурилась: – Только если ты сама не захочешь вернуться к этим темам.

Алиса усмехнулась и покачала головой – перевоспитывать подругу было бесполезно.

– Кстати, смотри, что нам дядь Юра подарил. – Катя пошарила в кармане и вытащила два резных деревянных магнитика. – Это племянник его, оказывается, сам делает. Вот этот, с конем, я себе заберу, а этот – тебе.

Она протянула Алисе магнит в форме трехрогой вершины, с надписью «Алтай. Уч-Энмек». Название показалось Алисе знакомым, хотя она мало что знала про местную географию. Девушка задумчиво крутила в руках безделушку, пытаясь вспомнить, где могла его слышать.

– Чего хмуришься, не нравится, что ли? – насупилась Катька. – Ну хочешь, коня возьми тогда.

– Нет, что ты, мне очень нравится, спасибо. Пойдем в дом, наверное, ужин уже готов.

Пока все доедали наваристое жаркое и обсуждали планы на следующий день, Алиса тихонько встала из-за стола и ушла в комнату. Достала из рюкзака небольшой пакет – там были аккуратно сложены те немногие вещи, которые достались ей от отца. В основном мама сразу все выбросила при переезде. Блокнот с непонятными записями и старое черно-белое фото отдала ей бабушка. Она помогала собирать сумки и припрятала что-то наобум, подумав, видимо, о внучке. Алиса хранила эти вещи как единственную память и была уверена, когда-то они ей пригодятся. Собираясь на Алтай вместе с Катей, она сразу положила их в сумку. Не сказать, что девушка рассчитывала что-то узнать об отце в эту поездку, – республика, конечно, маленькая, но шанс вот так, с ходу, встретить там каких-то его знакомых тоже невелик. Скорее, Алиса взяла эти вещи как некий талисман, хотя смутная надежда в глубине души все же заскреблась.