Мария Бэгшоу - Три вершины

Последняя фраза разорвала воздух как свисток закипевшего чайника. Алиса резко встала с дивана.

– Михаила Александровича не надо трогать, хорошо? – Ее голос непривычно дрогнул, словно горло царапнула льдинка. – Что-то здесь дышать уже нечем. Пойду на воздух.

– Лиска-а-а… – заныла Катя.

Она поняла, что перегнула палку, несмотря на то, что Алиса была, пожалуй, единственной, кто мог хоть сколько-нибудь терпеть ее навязчивую заботу и прямоту. Но Михаил Александрович, похоже, все еще был неприкосновенной темой…

Алиса вышла во двор. На перилах кто-то оставил пачку сигарет. Проскочила мысль закурить, но девушка тут же отогнала ее, вдохнув поглубже чистый вечерний воздух. В нем смешались чуть резкий аромат луговых трав, разбуженный ночной росой, запах дымка от березовых дров и теплых вздох только что испеченного хлеба. Должно быть, именно так пахнет покой, точка начала, отчий дом. Ничего этого Алиса прежде, конечно, не чувствовала в стенах своей городской квартиры…

Нежно-розовый цвет закатного неба постепенно сдавался, сжимаясь под тяжестью фиолетовой мглы, ползущей с востока. Кое-где уже поблескивали первые звездочки. Деревня успокаивалась, распадаясь на отдельные звуки: лай собак и мычание коровы вдалеке, скрип ворот и глухое уханье топора.

Из бани доносился плеск воды и улюлюканье. Ребята, похоже, отрывались по полной. Алиса прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза.

Михаил Александрович преподавал психологию в университете, где учились подруги. Практически вся группа сразу запала на молодого симпатичного преподавателя. Психолог, казалось, был готов к специфике «женского» факультета. Элегантно острил, добродушно отшучивался, делал аккуратные комплименты, но не забывал при каждом удобном случае ловко вворачивать слово «субординация».

Алиса не планировала поддаваться всеобщему безумию, но шарм Михаила Александровича был настолько силен, что она приняла эти чувства как временную неизбежность. История так и осталась бы в зарисовках на партах, если бы уважаемый преподаватель и примерный муж сам не воспылал страстью к самой эффектной студентке курса.

Несмотря на природную красоту и отточенные кошачьи манеры, Алиса в свои двадцать лет, как это ни парадоксально, еще не имела опыта в любовных отношениях.

Она как-то автоматически приняла мамину точку зрения, что одноклассники «недотягивают до ее уровня». В университете уже по привычке отшивала ровесников. А тем временем претендентов на ее сердце и все остальное было немало.

Но со временем однокурсники, один за другим получая отказ, пришли к выводу, что птица такого полета общается исключительно с «папиками». А будущие журналистки, захлебываясь от зависти, этим же объясняли наличие брендового гардероба и каникулы исключительно за границей.

Но на «папиков» у девушки была стойкая аллергия – цену себе она знала лучше, чем предполагали недоброжелатели. А вещами и путевками щедро одаривал отчим – в благодарность за это Алиса не лезла в их отношения с матерью.

Разумеется, внимание Михаила каждую лекцию путалось в огненных кудрях. На беду, Алиса искренне заинтересовалась психологией, поэтому семинары превращались в пытку. Надо отдать ему должное – преподавал он захватывающе, с авторским подходом. Любознательная студентка с жаром бросалась в дискуссии, задавала кучу вопросов, а после звонка закидывала его своими инсайтами, сопровождая до самого деканата.

Казалось, девушка решила сублимировать чувства к преподавателю в изучение его предмета. Даже Катька заподозрила неладное, наблюдая, как обычно безразличная к образованию Алиса с головой углубилась в новую дисциплину. Бросила курить и даже дерзить перестала.

Михаил держался как мог. Закрутить роман со студенткой было не только выше его моральных принципов – год назад он расписался с племянницей ректора, и карьера шла в самом лучшем направлении практически без его участия. Нет, жену он, разумеется, любил, хотя отношения у них были специфические. Детей она не хотела, с его друзьями не общалась, отдыхать предпочитала в Азии, тогда как Михаил сходил с ума по горным лыжам. Но как ни странно, она и не настаивала на совместном отдыхе.

И надо же было такому случиться, что после зимней сессии он купил билеты именно в Австрию, именно в Гальтюр. И в первый же день столкнулся у подъемников со своей любимой студенткой.

Ну, а дальше как по нотам. Белоснежные горы, скорости на виражах, иностранная речь вокруг и бесподобные коктейли в местных барах – когда так кардинально меняются декорации, быстро забываешь, кто ты есть на самом деле. На вершине горнолыжного спуска слово «субординация» казалось таким же нелепым, как исполнение «Гаудеамуса» в бане.