Татьяна Веденская - Апрельский кот

– Принцип черствости? Ты все неправильно понимаешь…

– Конечно. Юра, кажется, так же мне сказал. А я тогда сидела с Вовкой, у него был грипп, температура под сорок. Лиза, помнишь, ты лежала в отключке, и я отвечала за вас, бегала с чаем, термометром и таблетками. Но разве кому из вас что докажешь! Все делают вид, что нет никаких обстоятельств, что все либо черное, либо белое. Но выбор – его нет. Что мы выбираем – никто ни черта не знает. Все выбирают вслепую. Посмотреть хотя бы на тебя. Слепа, глуха, завязала глаза, сковала руки. Может, и правильно, ведь он – отец твоих детей. Я только теперь вдруг это увидела очень ясно. Дело ведь не в том, чтобы обязательно добежать до рекламного счастья. У тебя так сложилась жизнь. Вот и все. Так сложилась – и ты должна извлекать максимум из того, что есть.

– Все не так плохо, Фая, – попыталась успокоить меня сестра.

– Да, я знаю. Бывает и хуже. Из разбитых яиц можно сделать омлет. Цыплята, правда, не вылупятся. Слушай, но как ты выносишь это? Я понимаю, когда Сережа рядом. А когда его нет? Когда снова пропадает? Что ты говоришь себе, чтобы не задыхаться от ужаса? Я за сегодняшний день вот уже столько всего перечувствовала, что хочу пойти, взять автомат Калашникова и весь магазин разрядить в Апреля. Разве это нормально?

– Такие вещи не поддаются логике, Фая, чувства не просчитываются по формуле.

– Сейчас ты тоже будешь убеждать меня, что все может получиться? Что одна случайная ночь что-то значит? – спросила я, ерзая на стуле. Я схватила чашку, как будто это был спасательный круг. Подошла к окну, держа ее двумя руками. Чай был уже негорячий, очень терпкий, я заварила его «по полной программе», выжав все дубильные вещества из пакетика. И весь краситель. Теперь пила и кривилась от горечи, но все равно это было лучше, это отвлекало.

– Я не хочу тебя ни в чем убеждать, я вообще ничего не знаю про этого твоего Игоря. Откуда он взялся? Как так случилось, что он пришел ко мне домой? Что между вами?

– Ничего!

– Ага, ничего. Бросается в глаза. Нет, я не понимаю тебя. Только вот ты начала строить отношения с этим своим Сашей-бадминтонистом, как находится этот неизвестный красавчик, и все летит в тартарары. Ты не ночуешь дома, что в других обстоятельствах было бы даже хорошо. Но сейчас ты не поленилась доехать до Бутова, чтобы сказать мне, что ничего не получится. А это значит…

– Что? Ну, что это значит? – спросила я и вдруг почувствовала, как слезы льются из глаз и как дрожат плечи. Я что, рыдаю? – Нет, Лиза, ты не понимаешь, я не хочу ничего этого чувствовать. Я слишком стара для этого дерьма.

– Ты? Стара? Не смеши меня! – успокаивала меня сестра.

– Нет? Но я чувствую себя такой. И если твоя психология сейчас в состоянии снять этот ужасный внутренний тремор, я готова забрать все, что я говорила, назад и стать преданной фанаткой психологии, – пробормотала я, размазывая глупые слезы кулаками по лицу. – Я не знаю, что мне делать.

Лиза подошла ко мне и потерла ладонями мои такие дурацкие трясущиеся плечи. Мы плюхнулись на ковролиновый пол. Теперь это было официально – я рыдала. Лиза тихонько шептала, забрав у меня из рук чашку с недопитым чаем.

– Ш-ш-ш, Ромашка, тише, тише. Это ничего. А то, что тебе этот мужчина небезразличен, даже хорошо.

– Нет, плохо. Я не хочу ничего!

– Ты не хочешь страдать. Это нормально. Закрой-ка глаза, сестренка. Ну?

– Лечить изволите? – скривилась я, но выполнила ее команду. Я закрыла глаза.

– Представь себе, что твоя боль лежит перед тобой. Что ты видишь? Расскажи мне?

– Моя боль? Господи!

– Не капризничай. Ты же слишком умная, слишком привыкла действовать, слушая разум, но – вот беда – сейчас тебе понадобилась я.

– Ты уже проанализировала меня вдоль и поперек, – всхлипнула я, расстроившись еще больше от того, что сестра была совершенно права. – Хорошо. Значит, боль? Вот она, я ее вижу. Она выглядит как мой мобильный телефон. И он не звонит! Уже скоро кончится рабочий день, и я не могу больше терпеть это, понимаешь?

– Понимаю, понимаю. – Лиза еще крепче обняла меня за плечи. – И я здесь, рядом с тобой. Чувства – это чертовски сложно, да? Ждать просто невозможно, но как быть? Значит, телефон. Что ты хочешь с ним сделать?

– Я… разбить кувалдой, – честно призналась я. – И это все? Больше твоя психология ничего мне предложить не может, кроме этой глупой фразы «но как быть»? И как это должно мне помочь?

– Давай-ка засыплем его землей, – предложила Лиза. – Представь, что ты берешь телефон, кладешь в горшок и засыпаешь его землей. Хочешь? Что ты чувствуешь сейчас?