Кэтрин Джордж: Однажды в грозу…

Розовые с серым тона приемной должны были, по-видимому, действовать успокаивающе на поджидающих вызова пациентов, но на Касси они явно не произвели желаемого эффекта. Она то и дело теребила бинт на левой руке, холодея от ужаса при мысли о том, что сейчас будут снимать швы. В прошлый раз во время операции она держалась молодцом, но тогда был местный наркоз, а теперь он вроде бы не полагался. Через какихнибудь пять-десять минут ей придется собрать в кулак все свое мужество, тем более что операция на ее запястном канале стала последней для доброго доктора Паркинсона перед его выходом на пенсию. К кому она теперь попадет - Бог весть, и, дрожа перед неотвратимым испытанием, Касси старалась сосредоточить все свое внимание на ярком журнале, лежавшем у нее на коленях. Всякий раз, когда раздавался звонок вызова, у нее внутри словно что-то обрывалось. Боявшаяся оторвать взгляд от подрагивающих в ее руках страниц, Касси поймала себя на том, что она втайне надеялась, что ее сегодня не примут. Но в конце концов ее очередь подошла.

– Мисс Флетчер, - объявила регистраторша, - проходите, пожалуйста.

С отсутствующей улыбкой Касси просеменила по блекло-синему ковру, постучала в дверь кабинета и вошла.

– Садитесь, прошу вас, - донесся голос из-за ширмы.

Касси села, стараясь не обращать внимания на плеск воды и шуршание щетки - врач мыл руки. Вдоль рубца дергало и жгло. Что за чушь, сказала она себе с раздражением. Ты же взрослый человек. Нельзя так психовать из-за какой-то ерундовой операции! Еще минута, и все кончится.

Она подняла голову, храбро улыбнулась высокой фигуре, появившейся из-за ширмы, и замерла от неожиданности. В смятении уставилась на мужчину, присевшего к столу, тот посмотрел на нее, и вежливая улыбка застыла на его лице. Пытаясь скрыть растерянность, он опустил сосредоточенный взгляд синих глаз на лежавшую перед ним историю болезни, потом снова посмотрел на неподвижное лицо Касси.

Казалось, прошла вечность, пока они оба, как завороженные, вглядывались друг в друга.

– Касси! - удивленно воскликнул он, и голос его был таким же резким и хрипловатым, как и десять лет назад. - Так это ты Кэтрин Флетчер? Мне и в голову не приходило. - Он замолчал, и выражение его лица смягчилось. - А я всегда думал, что тебя зовут Кассандра.

Касси с усилием взяла себя в руки.

– Алек Невиль! Вот так сюрприз. Это что же, ты теперь занял место мистера Паркинсона?

– Тебя это удивляет? - Алек не спускал с нее глаз. - Ты не слышала, что я унаследовал его трон?

– Нет. - Теперь она уже овладела сооои. - Я, конечно, знала, что мистер Паркинсон собирался уйти на покой. Он даже оперировал меня, чтобы сделать мне личное одолжение, сказав, что это его лебединая песня. Но никто не говорил о его преемнике.

– Значит, слухи перестали распространяться по "испорченному телефону" пеннингтонской клинической больницы. Не то что в мои времена!

– Алек, я уверена, что "телефон" еще работает, просто я уволилась из патогностической лаборатории много лет назад. - Она осеклась и слегка покраснела. - Может быть, с тех пор как ты достиг таких высот, тебя удобнее звать "мистер Невиль"?

Он пожал плечами.

– Ты пришла на прием. Зови меня как хочешь. Удивительно только, что ты обратилась к частному хирургу с запястным каналом. Операция несложная. Могла бы сэкономить деньги, обратившись в клиническую больницу.

– Хотелось сделать ее поскорее, и мистер Паркинсон оказал мне эту любезность.

– Вот как. - Алек Невиль еще раз посмотрел на нее и на этот раз не отвел испытующего взгляда. Касси выдержала его, затаив дыхание. Алек встал. - Пройдем к кушетке, - резко произнес он. - Надо осмотреть руку.

Касси вслед за ним пересекла кабинет. Помрачнев, она присела на край стула рядом с кушеткой и нехотя протянула руку, позволяя снять повязку с ладони.

– Нервишки, - пробормотал он себе под нос, опытной рукой бережно ощупывая руку.

– Я ужасная трусиха и просто умираю от страха, - призналась Касси и закусила губу, увидев посиневший отек и вереницу швов вдоль короткого рубца, тянущегося от запястья к середине ладони. Она резко отвернулась.

– Пожалуй, оставим швы еще на неделю, - сказал он наконец и стал накладывать свежую повязку.

Касси в ужасе повернулась к нему.