Елена Виг - Белая лилия

– Пьер, если ты сейчас попросишь меня стать твоей женой, то я скажу «да». Но я хочу, чтобы ты сам все очень серьезно взвесил.

– Дорогая, – начал он.

– Нет, постой, не перебивай меня. Я не один день думала над этим. Мы друг другу не пара.

– Не пара? Что ты имеешь в виду? – он был совершенно ошарашен этим заявлением.

– То, что твоя знатная семья ни за что меня не примет, несмотря на все мои деньги.

– Сейчас двадцатый век, моя личная жизнь их не касается, да и, честно говоря, похоже, не слишком волнует.

– Я не знаю, в каких ты отношениях с семьей, но думаю, что ты этот фактор недооцениваешь. Ты пойми, они никогда не смирятся с тем, что ты, знатный дворянин, собираешься жениться на дочери торговца.

– «Знатный дворянин! Ах, какой мезальнс!» – передразнил он Лили, – Да ладно, я это переживу. Никто и ничто не помешает мне жениться на тебе, если ты меня любишь.

– Люблю.

Он впервые обнял ее и привлек к себе.

– Тогда решено! Мы женимся!

Но Пьер знал, что, к сожалению, Лили права: хотя он и принял решение, но понимал, что его отношения с семьей, и без того непростые, после его женитьбы осложнятся еще больше.

Он действительно происходил из дворянской семьи, корни которой уходили в глубокую древность. Бароны де Леви имели большие владения на юге Франции, которые много веков прирастали благодаря удачным бракам. Среди его предков были и знаменитые воины, и священники высокого ранга, а также дипломаты и общественные деятели. Словом, было, кем гордиться, о чем отец Пьера не уставал ему напоминать, когда тот был еще ребенком. Сам он очень серьезно относился к своему происхождению и требовал того же от сына. Нежелание последнего идти учиться в военную академию, отец воспринял, как личное оскорбление, грозил отправить его туда силой, но подоспела война, которая поменяла его планы. Вернее, их поменяла мать Пьера, категорически вставшая на защиту единственного сына. Она сказала тогда, что не допустит, чтобы ее мальчик был пушечным мясом ни в какой войне, пусть не в этой, так в следующей, и барону де Леви пришлось отступить. Это был первый раз, когда родители оказались по разные стороны баррикады, но за матерью, хоть и не было кучи знатных родственников, но были деньги – неопровержимый аргумент в любом споре. Отцу пришлось отступить, и он никогда не простил этого сыну.

С тех пор они существовали в параллельных мирах, стараясь без особой необходимости не контактировать. Семейные обеды проходили в молчании, которое сначала было напряженным, а потом – привычным. Родители Пьера давно жили в разных концах их большого дома, у каждого была своя жизнь и свои роли в браке. Они всегда в гости выезжали вдвоем, не давая повода для сплетен, но сами посторонних людей предпочитали в доме не принимать. Пара званых обедов в год по случаю дней рождения – тот минимум социальных обязательств перед светским обществом, который они неукоснительно выполняли, но этим и ограничивались.

Пьеру такие взаимоотношения в семье казались нормальными, он иных и не видел. Мать он любил и уважал, но, положа руку на сердце, не мог сказать, что они были очень близки друг другу. У него были няни, бонны, потом учителя. У матери была своя жизнь, в которой маленькому мальчику отводилась определенная роль, но явно не главная. Во время войны, когда отец жил в Париже и работал на правительство, Пьер с матерью некоторое время жили у ее родственников в Ницце. Именно там он впервые увлекся рисованием. Когда война закончилась, отец вернулся в имение, и семья опять воссоединилась, но ненадолго, потому что Пьер понимал, что рисованию он не может учиться дома.

Вопрос о том, где он будет получать образование, был адресован, естественно, не отцу, с которым они практически не разговаривали. Да и деньги в их семье были не у отца, а у матери, семья которой, может, и не была такой же знатной, но владела крупными виноградниками на юге Франции. Было решено, что он поедет в Париж в школу декоративных искусств. Ему тогда было шестнадцать лет. Перед его отъездом мать сказала ему следующее: «Учти, что деньги я даю тебе на обучение, а не на прожигание жизни. Если ты не станешь профессионалом, то не жди, что я буду кормить тебя и дальше только потому, что ты мой сын. Человек должен работать, тяжело работать, а не прохлаждаться. В этом я полностью согласна с твоим отцом, а ты знаешь, что я не часто с ним соглашаюсь. Я не заставляю тебя быть тем, кем ты не хочешь, но, если уж ты выбрал путь художника, ты должен им стать. Тебе ясно?». Пьер подтвердил.