Александра Макарова - Мой личный драмтеатр

Пустота. Как она, оказывается, многогранна. И ощутима. Ее можно потрогать руками, в нее можно окунуться, в ней можно спрятаться и потеряться. Но в пустоте очень сложно дышать. Она хватает тебя за горло ледяной рукой, проводит когтями по ребрам, пока не вонзится в еле бьющееся сердце. Я, как ежик в тумане, пытаюсь выкрикнуть: «медвежонок!..», но рот грязными руками затыкают призраки прошлого, они победили.

Последнее время опять начались головные боли. Страшные боли, от которых хочется то выть, то скулить как бездомный побитый пес. Весь день я была в другом измерении. Ничего не понимала, ничего не чувствовала кроме венка из колючей проволоки, который стягивал череп все сильнее и сильнее. Я рыдала, согнувшись в позе зародыша. С трудом доползла до аптечки, и сделала себе укол. Потом еще один. Вырвало. Отпустило.

Каждый день, каждая ночь проходит в борьбе со своими страхами, кошмарами, разочарованиями, иллюзиями. Два параллельных мира пересеклись в моей голове, и уже практически невозможно определить какой из них всего лишь плод моего больного воображения.

Панически боюсь закрыть глаза, ведь тогда снова придется остаться один на один с подсознанием, которое меня предало. На шее до сих пор ощущение стальных пальцев.

Резкий звонок будильника выдернул меня из этой тьмы. Вроде бы совсем недавно я готовила ему омлет на завтрак и собирала на работу контейнер с едой. Старалась каждый раз придумывать что-то новое. Теперь на автопилоте варю себе кофе в старой турке, купленной на одном из рынков Каира. Черный, как моя душа, без сахара и молока.

– Мааааама! Доброе утро!

Непроизвольно улыбаюсь при виде этого лохматого маленького человечка. Мой сын, мое счастье, мое спасение. Поцеловал, вернув меня в реальность, я крепко обняла.

– Доброе утро, малыш, беги умываться, а то в садик опоздаем.

Раньше я не знала, что можно так сильно любить. Материнские чувства ни с чем не сравнятся. Это ощущение безграничного счастья, когда ты первый раз видишь своего ребенка, когда он смотрит на тебя и улыбается, когда появляется первый зуб, когда начинает ползать, а потом встает вдруг на ножки и, шатаясь, самостоятельно идет, протягивая к тебе руки, а ты не можешь вымолвить ни слова, боясь испортить этот потрясающий момент. Иногда, кажется, что меня просто разорвет от этой любви, так она велика.

Во мне всего слишком много. Перебор по всем фронтам. Это пугает и отталкивает людей, а кого-то накрывает с головой как цунами, и все, они погибли. Когда мое море штормит, лучше сразу спрятаться подальше. Одна волна сменяется другой, еще более сильной и сокрушительной, чистая синева неожиданно трансформируется в грязную, губительную бурю.

Единственный человек, который может удержать эту бурю и нейтрализовать разрушения – мой ребенок. Один поцелуй, одно слово – и я снова просто мама, самая добрая, самая любящая, самая заботливая. Спасибо тебе, мой ангел, что не даешь мне погибнуть. Без тебя эта планета давно бы меня выплюнула, как косточку, застрявшую в зубах. Я все время чувствовала себя инородным телом, которое подлежит удалению.

Однажды он в прямом смысле слова спас мою жизнь, еще не появившись на свет, придав ей наконец-то смысл, который я уже к тому времени отчаялась найти.

В этот же день семь лет назад я выпрыгнула в окно. Слава богу, первый этаж. Через дверь меня не выпускали. Я побежала, догнал, схватил за волосы, упала, последовали многочисленные удары ногами. Что было дальше – помню частями, мой мозг выборочно блокирует страшные воспоминания, за что ему отдельное спасибо.

Из глубины сознания с трудом достаю кадры прошлого. Каким-то образом мне удалось убежать и спрятаться в полосе кустарников. Набирала номера подруг, просила о помощи, все виновато ссылались на срочные дела. Родителям я не могла позвонить. Не могла себя заставить. Стыд сжигал меня. Я не хотела допустить, чтобы они знали, что со мной происходит. Мне было их жаль, жаль, что у них такая непутевая дочь, которая вечно попадает в неприятности. Я себя ненавидела. Достала из сумки маленький складной нож, который носила с собой в целях самозащиты, и вскрыла себе вены.

Лежа в траве, я наблюдала, как кровь медленно стекает по руке, густая и горячая, и думала, что всем будет легче, когда меня не станет. Я приношу одни несчастья. Но в то же время, меня пронзил страх – а что, если я и правда умру? Представляя себя в гробу в свадебном платье, впервые подумала – а как это переживет моя семья? Почему я опять поступила как последняя эгоистка, сосредоточившись только на собственных страданиях? Что я наделала…