Галина Клюс - Не Ромео и не Джульетта. Трагедия подростковой любви

Не дожидаясь приглашения, Роберт собственной персоной ввалился в квартиру. У приятеля было круглое и довольно приятное, хотя и будто обрызганное мелкими веснушками лицо, выразительные серые глаза и атлетического сложения, хотя и несколько мешковатая фигура. Крепыш был балагуром и весельчаком, а, кроме того, большим охотником до разного рода приключений. Добавлю, пожалуй, немаловажную деталь: душа у парня была весьма добрая и, как говорится, нараспашку.

Он сел рядом с Олегом на диване, хлопнул его по плечу и довольно бодрым голосом сказал:

– Ну что там у тебя, старикан, выкладывай, по глазам твоим вижу, что-то тебя не на шутку гнетёт?

Тут я позволю себе пояснить читателю один интересный нюанс. Олег и Роберт привыкли во всём доверять друг другу, что их, слава Богу, никогда не подводило.

– Знаешь, Роб, я, кажется, как последний дурак, порядком влип, – подавленным голосом проговорил Олег.– Понимаешь, вчера к нам в класс пришла новенькая, я даже сказать тебе не могу, какая она клёвая, какая красивая, я прямо обалдел, она как будто с луны свалилась. Во всей школе такой, как она, красавицы, готов на что угодно поспорить, днём с огнём не найти.

– Ну и… – нетерпеливо перебил приятеля Роберт, отправляя в рот шоколадную конфету, которую он

бесцеремонно взял из большого пакета, лежащего на столе.

Олег поднялся с дивана и в весьма возбуждённом состоянии принялся бесцельно ходить взад и вперёд.

– Ну что и? Я, чёрт побери, не знаю, что сейчас делать, никакая учёба в башку, откровенно говоря, не идёт.

Во-первых, я не знаю, как она ко мне относится, вот что меня мучает, а, во-вторых, что меня сильно беспокоит, наши кобылы эту классную девчонку готовы прямо со свету сжить. Да и пацаны, гады, тоже на их стороне. Словом, весь класс над ней насмехается, всякие пакости ей устраивали вчера целый день. Чем я могу ей помочь, ведь они и на меня все ополчились, когда я попробовал за неё вступиться. Но в любом случае мне на них глубоко наплевать. Однако боюсь, что эти чёртовы недоноски могут ей чем-то серьёзно навредить, а ещё мне страшно при мысли, что Оля, так её зовут, в один прекрасный момент не вытерпит издевательств над собой и больше никогда не придёт. Может, это случится завтра, или послезавтра.

Роберт потянулся за второй конфетой, причмокнул пухлыми губами и после паузы проговорил:

– Честно говоря, старик, ты меня абсолютно не удивил. Наоборот, было бы странно, если б такую, как ты говоришь, красотку, ваши кобылы окружили вниманием, пели бы ей дифирамбы, или ещё что-то в этом роде. Дураку понятно, что зависть их, как червяк, гложет и ничто иное. И наверняка это Ленка Семендеева, та ещё змея подколодная, всех подзуживает.

– Так оно и есть! – подавленно ответил Олег, понурив голову.

– Но не я ли тебе говорил, брось ты эту тварь к чёртовой матери, пока не поздно. Ох, друг, чую, будут у тебя с ней ещё проблемы. Смотри, с такими, как она, надо держать ухо востро. Признайся, как на духу: у тебя с этой стервой что-нибудь было?

– Да ну тебя, придумал тоже, – отмахнулся сердито Олег и добавил: – Ленка мне, честно говоря, никогда не нравилась, бегала за мной, как собачка.

Собираясь уже уходить, Роберт, широко улыбаясь, подбодрил приятеля:

– На 100 процентов, старик, уверен, что эта красотка в тебя тоже втюрилась, пардон, влюбилась. Разве кто-то может устоять перед твоими чарами. В общем, гуд бай, я почапал!

Роберт хлопнул дверью, но через некоторое время снова открыл её, наполовину просовывая своё рыженькое озабоченное лицо.

– Есть одна идейка. Если совсем хреново будет, переходи вместе с этой девчонкой в наш класс. У нас, спорим, её никто не тронет.

Когда друг ушёл, Олег долго ещё сидел в каком-то отупении, к еде, которую поставила на стол домработница, он даже не притронулся. Затем он машинально взъерошил свои волнистые непокорные волосы, тёмно-русого цвета, подошёл к большому в позолоченной рамке зеркалу и в который уже раз с недовольным видом стал изучать черты своего довольно недурного по нынешним меркам лица.

Природа наградила подростка большими выразительными тёмно-карими глазами, обрамлёнными, как шторка бахромой, пушистыми ресницами, такими длинными, которые у девчонок и то редко встретишь. Именно от этих его глаз, смотревших зачастую на мир с насмешкой и с иронией, да ещё пухлых губ, девчонки просто сходили с ума, тогда как самому обладателю этой яркой внешности не очень-то по душе была собственная физиономия.

Он смотрел на себя с едкой улыбочкой, подтрунивая над собой и высмеивая слишком женственные, как ему казалось, черты лица.