Джессика Хокинс - Опустошение

вокзал, едва успевая на поезд. Так как в тот день я была в дороге уже более четырнадцати часов, я

немедленно отключилась. И вот, когда я просыпаюсь, как же их называют – бортпроводницы,

кажется? – объявляет: «Добро пожаловать в Чили!»

– Чили! – воскликнула одна из женщин.

– Оказывается я села не на тот поезд, проспала всю дорогу и в конечном итоге оказалась в

Сантьяго.

Все засмеялись и я вежливо присоединилась к всеобщему веселью, хотя слышала эту

историю уже дважды.

– Что еще хуже, на улице было где–то около десяти градусов тепла, а я была одета всего

лишь в легкие шорты и футболку.

Мужчина рядом со мной громко расхохотался и я настороженно посмотрела в его сторону. Я

заметила, что он был единственным, кто не имел спутницу. Что ж, приманка Гретхен была

заброшена.

– Я думаю нам пора, – пробормотала Люси, когда свет над нами стал мигать. Наша группка

рассеялась, отправившись занимать места в зале.

Одинокий мужчина с удовольствием прошелся взглядам по Гретхен и заискивающе спросил:

– Чем же вы занимаетесь, что можете оказаться в Чили в любой момент, когда вам этого

захочется?

– Организация развлечений, – ответила она, кокетливо хлопая ресницами.

– Рыбка попалась на крючок, – прошептал Билл, читая мои мысли.

Когда я захихикала, Гретхен обернулась, грозно посмотрев на нас.

– Ой–ой, Виндекс[ Windex –Очиститель для стекол, имеющий ярко–голубой цвет]

разозлилась, – продолжил Билл с игривой улыбкой.

Лицо Гретхен сразу же смягчилось, потому что я точно знала, она любила прозвище, данное

ей Биллом. Дело в том, что когда я их познакомила, он сказал, что таких голубых глаз, как у нее, не

видел никогда.

Как только мы сели, Билл наклонился ко мне и прошептал так, чтобы только я могла его

слышать:

– Ты знаешь сказку о принце Зигфриде и Одетт?

Я приподняла брови, вопросительно посмотрев на него, и Билл передал мне программку.

– Лебединое озеро. Еще одна история любви, в которой что–то пошло не так.

– О.., – ответила я, не в силах сдержать удивления. За три года, что мы были женаты, я

никогда не замечала, чтобы он интересовался балетом.

– Мои родители однажды взяли меня с собой, когда я был еще подростком – объяснил он, –

Они надеялись, что я полюблю балет и займусь бальными танцами.

Свет потух и Билл откинулся на спинку сиденья, устраиваясь поудобнее. Он несколько раз

нечаянно пнул спинку сиденья напротив нас, из–за чего сидящая перед нами женщина обернулась,

осуждающе приподняв брови. Я поспешно подавила смешок, заметив, что композитор поднял руки.

Вскоре сцена наполнилась кружащим белым тюлем, сильными мускулами и миленькими

розовыми пуантами. Эти розовые пуанты, неестественно кружащиеся, изгибающиеся и

вытягивающиеся, казались мне совершенными; в балете все работало, как отлаженный механизм,

гладко и без дефектов, начиная от танцоров и заканчивая зрителями. Изящная точность

присутствовала во всех движениях и я была полностью сражена безупречностью исполнения. Я

желала, чтобы все в жизни было таким же совершенным. В антракте, когда упал занавес, я

восторженно хлопала вместе с другими зрителями.

Мы вернулись в фойе, возбужденно обсуждая увиденное и старательно маневрируя в толпе.

Билл и Эндрю отправились за напитками, а я, Люси и Гретхен немного отстали от остальных, но

при этом старались не упускать их из виду. Комната была переполнена людьми и я очень надеялась,

что Билл не простоит в очереди весь антракт.

– Я не могу поверить, что, когда мне было семь лет, моя мама позволила мне бросить балет, –

посетовала Люси, когда мы вышли на менее оживленное место. – Я могла бы стать звездой.

– Не думаю, что это так просто, – предположила я.

Она покачала головой.

– Лив, я могла бы стать профессиональной балериной.

Гретхен и я засмеялись над ее искренней наивностью.

– Прекрасно, можете мне не верить, – сказала она разочарованно. – Я иду в дамскую комнату.

– Я с тобой, – подхватила Гретхен. – Лив?

– Я не пойду, – ответила я. – Лучше я здесь подожду наших парней.

Вытянув шею, я посмотрела сквозь толпу в сторону бара, ожидая увидеть силуэт Билла,

довлеющего над остальными. Мой взгляд останавливался на незнакомых мне людях, отмечая, как их

скованные, нарочитые движения противоположны утонченной элегантности танцоров на сцене.

Для меня они не просто казались незнакомцами, а словно пришельцами из другого мира. Или может