Николай Чепурных - Прости мне мои капризы

От длительного воздействия на листок – «во время оно» белый и чистый – неблагоприятных атмосферно-погодных явлений, или проявлений (дождь, ветер, дневное палящее солнце…) – он приобрел серовато-грязный цвет. Тем не менее, полтора десятка слов (не считая служебных частей речи, знаков препинания, цифр и пр.), крепко вбитых в бумажку через черную, когда-то новенькую ленту машинки, до сих пор хорошо различимы. В отличие от бесславно поблекших чернильных «шедевров»…

Всякий раз, проходя мимо остановки – передвижение по данному маршруту обусловлено объективной необходимостью – я чувствую себя…

Чувствую…

Себя…

Я…

Увы и ах!

Это означает, что мне не под силу – доходчиво, толково, да просто сколько-нибудь вразумительно объяснить: какя себя чувствую? Лягушка лупоглазая в болоте, рак усатый на горе знают – как!

Хреново!

Хре…

Вот!

Подходящее слово найдено. Не самое изящное для восприятия слухом, но и не безобразное. Это ведь, как я понимаю, – от слова хрен, которым называется одно из культурных растений, используемое в качестве приправы, после переработки, к пище нашей насущной и в медицине. Остается лишь уточнить: как именно хреново я себя чувствую? Какая у этой моей «хреновости» (новое слово?) окраска? Оттенки? Этого растолковать я – не в состоянии. Единственное, о чем могу сказать точно: сообщение дамы «Икс», предназначенное для широкого публичного ознакомления, – с первого же обращенного на него взгляда, по-прежнему, привлекает к себе внимание. И ничего с этим нельзя поделать!

Да…

Несмотря на то, что каждый – «прожигающий» сердце «глагол», и не только глагол, но и прилагательное, существительное тож, равно как и всякий ничтожный знак, и пробел между этими знаками – я запомнил, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Не намеренно, а так, само собой, оно, сообщение, накрепко, как вызубренная в школе таблица умножения, отложилось в памяти.

Отложилось – и делает черное свое дело…

Вызывает во мне нешуточные волнения (не волнения, а целые волны – если бы речь шла о море в непогоду!). Переживания. «Смятение чувств»…

(Кажется, я физически, всей своей кожей и плотью, ощущаю тонкий, возбуждающий запах рук загадочной незнакомки, в какой-то, наверное, особенный момент жизни, сделавшей решительный свой выбор, – прикоснувшись к пружинистым клавишам машинки и отстукав энное количество символов, которые теперь не дают мне покоя!).

Стимулирует воображение, изумляя, подчас, его носителя, то есть меня, своей беспредельностью – как наша Вселенная, и безграничностью, а также – отсутствием моральных и прочих разных этических ограничений.

Наводит, порой, и на вполне серьезные размышления, включая вопросы, на которые у меня нет ответов. Из какой она социальной среды? Каков род деятельности (занятий), кроме той, что явно подразумевается, в соответствии с характером вброшенной в сознание «страждущих» информации (никаких в этом сомнений быть не может…)? Какие исключительные обстоятельства (исключительные ли?) подвигли ее такимобразом выстраивать жизненную свою стезю? Нужда в хлебе насущном (вопрос, между прочим, далеко не праздный: хлеба в стране, обладающей поистине не имеющими, почти как Вселенная, пределов посевными площадями, хватает сегодня не на всех…)? «Генетическая» предрасположенность (если таковая существует…)? Приобретенная потребность совершать рискованные поступки, с неистребимым желанием – познать незнаемое? Что означает это – сбивающее с ритма дыхание – словосочетание: «без комплексов» (с вредными привычками более-менее ясно: курение, алкоголь, наркотики… Впрочем, наркотики – это уже не привычка, а кое-что посущественней, посерьезней – в смысле тяжких последствий для здоровья…)? С каким количеством «состоятельных» кро… то есть мужчин, эта дама – уже успела «приятно провести время»? И в самом ли деле она «обаятельна», а внешность соответствует «модельной»? Правда, здесь я должен разъяснить одну, в некотором роде, принципиальную для меня вещь. Ее суть заключается в том, что в оценке присущим женщинам достоинств понятие «модельная внешность» – не является для меня определяющим, приоритетным, то есть способным отвлечь от других, более весомых, важных, ориентиров, сбить с толку. Во всяком случае, те истощенные, как будто измученные голодом, или каким-либо телесным недугом, красотки (с поразительной точностью нареченные острословами «зубочистками»…), которые иногда мелькают перед моими глазами на экране телевизора (в реальной жизни – я никогда с ними на сталкивался…), – ни на какие фантазии меня не вдохновляют и, кроме иронии и сочувствия, иной реакции во мне не вызывают.