Ана Сакру - Прости, мне плевать, что нельзя

– Го-о-орько! Го-о-орько! Го-о-орько!!!– весело кричат подскочившие со своих мест гости. Оглушительной какофонией стучат вилки и ножи по наполненным бокалам.

Мучительно краснею. У нас так не принято. При всех. Машинально вычленяю из сотен взглядов, устремленных на меня, стальной сосредоточенный взор отца. Лёгкий кивок головы. Надо. Поворачиваюсь к своему теперь уже мужу, нацепив слабую улыбку. Всё как в замедленной съёмке. Его жесткие пальцы по-хозяйски обхватывают мой затылок, фиксируя голову. Твердые тонкие губы приближаются к моим. Сердце уходит в пятки. Взгляд цепляется за едва заметную родинку на его идеально бритой щеке. Чуть- чуть повыше глубокой носогубной складки. У него уже морщины…Но они его не портят. Суровый знающий себе цену мужчина. Мой муж. Дыхание перехватывает, когда жёсткий рот вжимается в мой. На языке взрывается горьковатый чужой вкус. Терпкий, щиплющий, будто лизнула капельку одеколона. Ноги подгибаются от прошивающего электрического разряда. Меня раньше целовали тайком пару раз, но никогда вот так. Собственнически. Без оглядки на возможных свидетелей. Клеймит.

– Раз…Два…Три…Четыре…

Оглушающий гомон вокруг не даёт расслышать собственные эмоции. Мне нравится? Я не знаю. Только трепет ощущаю чётко. Это мой муж. Мой хозяин. И он ВПРАВЕ меня целовать. Раскрываю губы, впуская его горячий чуть шершавый язык. По кровотоку разносится покалывающая слабость. От него так пахнет мужчиной. Резкий, тяжелый, забивающий ноздри аромат морского парфюма и сигарет.

– Десять....Ооо.....

Отстраняется. Его голубые глаза смотрят холодно и оценивающе. От прищура к вискам стремятся лучики мимических морщин. Ему сорок два. Его не удивить поцелуем. Мне двадцать один, и я в шоке.

Покачиваюсь на слабых ногах, когда он отпускает. Гости пьют из своих бокалов, одобрительно шумя. Обвожу огромный банкетный зал невидящим взором. Моя свадьба. С русским. Я не верю до сих пор. Не верю, что отец отдал меня человеку из другого мира, фактически выкинув из семьи, лишь ради своих интересов. Позволено ли мне будет общаться с матерью? Нахожу её отстранённое бледное лицо в пёстрой толпе гостей. Не смотрит даже на меня. Младшая сестра рядом с ней тоже уткнулась взглядом в тарелку. Её щеки пылают от пережитого стыда за меня. От этого развратного поцелуя перед толпой. И ведь это лишь первый. Банкет только начался. Будет ещё. У них так принято. Срамные поцелуи на свадьбе. Сжимаю ледяными пальцами вилку, сглатываю распирающий горло ком, губы печёт…

– Выпей, поможет, – роняет муж мой и пододвигает ко мне бокал на невероятно тонкой длинной ножке.

– Спасибо, Вадим Львович, я не пью. Нельзя женщинам… – мельком поднимаю на него опасливый взгляд и тут же снова опускаю глаза в тарелку. Должна ли я ему перечить? Отец сказал – НЕТ. Но я не специально. Вылетело…

– Вадим для тебя. Запомни на будущее, Лейла. И твоим родственникам уже всё равно: соблюдаешь ты традиции или нет. Но как хочешь,– равнодушно пожимает ВАДИМ плечами, утыкаясь в телефон.

Ему наверно тоже не доставляет радости эта свадьба. Вычурный спектакль для гостей. Показать, что два самых важных человека в городе, Ахмедов и Палей, наконец, договорились. Я – гарант их хрупкого мира. Залог стабильности в целом регионе. И я почти не против.

Вадим Львович ещё не так стар. Он бесспорно по- мужски красив, хоть и пугающ. Слишком холодный давящий взгляд из-под нависающих надбровных дуг. Бритвой режет надвое, когда смотрит. Слишком отстраненный голос. Слишком выверенные жесты и неулыбающееся лицо. Словно он и не знает, как это – улыбаться. Лишь иногда кривая ухмылка трогает тонкие губы. Тяжелый человек – видно. Впрочем, другой бы и не выдержал противостояния с моим отцом. Значит сильный. Гранит. И я теперь под его защитой. Его единственная жена. У русских так принято. Единственная жена второго после моего отца человека на огромной территории. Почетно…Вот только мама…

Сердце болезненно сжимается, когда я пытаюсь и не могу перехватить её взгляд. Мамочка… Может отец разрешит ей хоть звонить мне. Иногда. На большее я не рассчитываю. Хоть бы голос слышать. Часто моргаю, силясь не заплакать. Тушь потечет. Вокруг гам. Гости начинают говорить тосты. Не слушаю. Мельком смотрю на ораторов. Всё пытаюсь перехватить материнский взгляд и не могу. Не смотрит. Посмотри!

– Отец, я тоже скажу,– высокий худощавый парень встаёт из-за стола по левую руку от меня.