Даниэла Стил - Драгоценные дары

– Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы не расстроить его. Надеюсь, он захочет получить обратно эту вещь, если она действительно принадлежала его родителям, – закончив разговор, она повернулась к Эйдану. В ее глазах застыло удивление. – Кажется, я все-таки нашла одного из них. Ему восемьдесят восемь лет. Значит, во время войны было тринадцать.

– И как ты собираешься поступить? – Эйдан забеспокоился. Последние четыре дня ему казалось, что Вероника одержима какой-то мыслью – с тех пор, как они побывали в Венеции и она услышала от брата Томмазо историю картины.

– Завтра я поеду к нему. Хочешь со мной?

Он кивнул, понимая, что все равно не смог бы заниматься ничем другим. Он должен быть с ней. Зов судьбы слышался вновь.

Весь день Вероника не находила себе места, ожидая пяти часов. В половине пятого они покинули ее квартиру, разыскали нужный дом в пятнадцатом арондисмане и припарковали машину на улице. Дом оказался небольшим и обветшалым. Видимо, когда-то он выглядел прилично и даже теперь сохранял следы былого достоинства, но отчаянно нуждался в ремонте. Улица в целом производила не лучшее впечатление.

Эйдан встал рядом с Вероникой у двери, она позвонила. Женщина лет тридцати с небольшим открыла дверь. Она была в темно-синей юбке и толстом свитере, к ней жался мальчик. Из дома выплыли запахи стряпни, все вещи окружала аура чистой и благопристойной бедности. Поверх потрескавшегося и пожелтевшего линолеума в прихожей лежал старый вытертый коврик, возле лестницы стояло кресло на колесах.

Вероника назвала себя и представила Эйдана. Хозяйка дома усадила мальчика перед телевизором, а гостей повела наверх – так нерешительно, словно опасалась подвоха. Она согласилась на эту встречу лишь потому, что Вероника очень настаивала, и теперь надеялась, что не совершила досадную ошибку. Но по телефону хозяйке дома показалось, что голос Вероники звучит искренне и что ее намерения чисты.

Вероника держала в руках фотографию картины Беллини, вложенную в плотный конверт. У нее холодели руки, она дрожала, поднимаясь вслед за Анриеттой и слыша, как Эйдан идет за ней. С Анриеттой она говорила по-французски.

Они прошли по длинному коридору с вытертым до нитяной основы ковром, Анриетта открыла дверь в маленькую спальню, и Вероника увидела старика, сидящего в кресле, возле которого стояла трость. Старик читал, но поднял голову, когда они вошли. На нем был старомодный костюм, который знавал лучшие времена. Однако старик выглядел опрятно, его взгляд был осмысленным, глаза – живыми и ясными.

– Дедушка, к тебе пришли. Они хотят поговорить с тобой, – обратилась к нему Анриетта, а Вероника улыбнулась. Старик вгляделся в ее лицо, словно надеялся узнать, и слегка покачал головой.

– Я вас не знаю, – отчетливо выговорил он.

– Да, мы не знакомы, месье, – подтвердила Вероника. – Я хотела бы рассказать вам об одной вещи, которая оказалась у меня, и расспросить вас о ней.

Старик кивнул. Его редко навещали, он был рад гостям. Бросив взгляд на Эйдана, он кивнул внучке. Поговорить он был не прочь. Анриетта придвинула гостям два стула, а сама присела на кровать. На стенах в комнате висело несколько ничем не примечательных картин, из окна был виден сад.

Вероника рассказала старику, как много лет назад, в свой медовый месяц, купила в Венеции одну картину.

– При разводе я отдала ее мужу, а недавно получила обратно. Подлинность этой картины всегда вызывала у меня сомнения. Она выглядела как подлинник Беллини или, по крайней мере, хорошая копия, – старик внимательно слушал ее, она продолжала: – Несколько месяцев назад я обратилась в один венецианский монастырь, желая подробнее узнать историю картины и выяснить, действительно ли ее написал Беллини. Я думала передать ее детям, если она окажется подлинной. На прошлой неделе мы снова побывали в том же монастыре и узнали историю этого полотна.

Примерно с 1900 года оно принадлежало одной парижской семье по фамилии Берже-Коэн. В 1918 году картина досталась старшему сыну предыдущего хозяина. В 1940 году картина исчезла, и в то же время вся семья… – она никак не могла справиться с волнением. На глаза старика навернулись слезы. – Вся семья тоже исчезла, – сдавленным голосом закончила Вероника. – В монастыре предположили, что из этой семьи не выжил никто, но точно они не знали. Я нашла вас через Интернет. И пришла выяснить, действительно ли вы из этой семьи.

Старик не сразу смог ответить. Минуту он смотрел на нее, и слезы струились по его морщинистым щекам.