Елена Маючая - Добро пожаловать на тот свет

В то утро был туман. С первого взгляда ничего особенного. «Ну туман – подумала я, – прохладно будет в туфлях-то». Однако, я ведь по профессии медсестра, и, следовательно, обязана быть очень внимательной (хотя бы для того, чтобы не перепутать ампулы с лекарствами, да что там ампулы, больных бы не перепутать!), поэтому, получше присмотревшись, обнаружила, что это не совсем обычный туман. Его, тумана, практически не было вблизи, то есть на расстоянии примерно метров пятидесяти, однако дальше оказалось столько, что, если бы в нем Ежик искал Лошадку или Медвежонка, то вряд ли нашел, настолько густым и серым он был. Да, и еще на старом тополе, что заглядывает в окно, висели несколько клочков этого тумана, сильно смахивая на сахарную вату, правда, очень грязную.

Вспомнилась бабушка, не моя, а чья-то чужая, какой-то детсадовской подружки, которая рассказывала, что это волшебница варит кисель, а из котла валит туман, который ложится на землю и все прячет от людей, а люди ищут вещи, дома, друг друга и не могут найти. Физики объясняют, что туман – это скопление частиц пара, но неграмотной бабушке физические явления были, как говорится, до лампочки. Мне же старушкино объяснение нравилось куда больше, чем «скопление пара». Искать, правда, было некого, если только Сашку из соседнего дома, занявшего у меня денег на один час и пропавшего с ними на целый год, но это оказалось бы пустой тратой времени, его бы и Шерлок Холмс не нашел, куда уж мне?!

Простояв возле окна с полчаса и вдоволь пофантазировав, я направилась в ванну. Я знаю, что комната, где стоит ванна, называется ванной комнатой, но это не тот случай. У меня, наоборот, глубоченная ванна окружена кирпичными стенами. Места, чтобы приткнуться с ней рядом, нет, о машинке и о раковине я перестала мечтать, как только увидела это помещение. Умываться же можно прямо с коридора, если длина ваших рук (примерно метра полтора) позволяет дотянуться до воды – смеситель расположен на стене противоположной входу. Тут, позвольте, не без гордости замечу, что телесные пропорции у меня что надо, поэтому умываться приходилось, стоя в ванне. Как оптимист я размышляла так: «Чистота залог здоровья. Заодно ноги помою (не в пасте же ходить!), а где ноги, там и голову. Ежедневный душ – это почти пробежка, а значит, на завтрак можно колбасу пожирней и масло не сильно по хлебу размазывать, жаль только, что зарплата не ахти…».

Закончив водные процедуры, я пошлепала на кухню, чтобы найти что-либо съестное. По запаху еду не обнаружила, зато, хорошенько порыскав, наткнулась на крупу, которой насытились голодные евреи в пустыне. Манка. Я ненавидела манку со времен своего пятилетнего заключения в колонии с безобидным названием – детский сад «Белочка», в котором бедных малышей пичкали комковатой прохладной субстанцией не менее трех раз в неделю. Россказни толстой воспитательницы о вкусноте и полезности «кашки-малашки» (гадость какая!) имели действие почти на всех детей: они давились, но ели отвратительные комочки, надеясь на свои будущие мировые рекорды и полеты в космос (скажу сразу: никто никуда не полетел, рекорды не дрогнули). Я же на подобный лепет не поддавалась. Терпеливо постукивая ложкой, размешивая масло и гоняя по тарелке пищу спортсменов, космонавтов и профессоров (позже выяснилось, что ещё и язвенников), я лишь создавала иллюзию поедания. «Я ела, ела и так наелась, что сейчас живот лопнет», – и вот уже наивная воспитательница гладит меня по голове: «Ладно, Роза, оставь», – и убирает ненавистную тарелку. К манной каше я не притрагивалась добрых двадцать лет, клянусь, ни ложечки. Но тем утром есть захотелось неприлично сильно, и я сварганила крупу на воде – молоко-то завещано многодетной собачьей матери Люське. Грустный вид полученного через пять минут варева подвиг на следующее. Я залезла на антресоли и выбрала из трех стоящих там банок – «Малина», «Повидло из кислых яблок» и «Сделай брагу» – догадайтесь какую? Правильно, банку с малиновым вареньем. Отмерив нужное количество ложек, села за стол и начала есть запрещенный самой себе на много лет продукт. О-о-о, почти вкусно, а на молоке, наверное, было бы супер вкусно. Малиновые корабли вязли в белом болоте (в тарелке), а бесстрашные рыцари, плывшие на них, погибали в пещере, где жил страшный циклоп (мой язык, разумеется). Все-все, рыцари, уже осушены болота, и заснул до вечера (до ужина) циклоп, но вас-то, бедненьких, не вернешь, погибли вы ни за что, ни про что… Каша доедена, остатки, размазанные по кастрюле, переданы в бессрочное хранение канализации. Чай я выпила по инерции, уже без сказки и без удовольствия.