Владимир Стрельцов - Низвергая сильных и вознося смиренных. Kyrie Eleison

– Моя жена ждёт ребёнка. Моего ребёнка. Я должен быть с ней, – сказал Гвидо. Утро, казавшееся столь прекрасным, стремительно теряло своё очарование.

– У Мароции это будет уже четвёртый или пятый ребёнок. И все были не от тебя. С чего вдруг уверенность, что этот ребёнок твой? И вообще, брат мой, откуда такая перемена настроений?

Три с лишним месяца Гвидо и слышать ничего не хотел о Мароции. Топя грусть в вине, пытаясь забыться в объятиях тех, кому всё равно, кого обнимать, лишь бы платили, он самого себя уверял, что его чувство к прекрасной римлянке умерло насовсем. Получив письмо из Рима, в котором Мароция сообщила ему о беременности, он не слишком умно посвятил в свои семейные дела братьев Ламберта и Бозона, попутно высмеяв перед ними образ жизни и нрав собственной супруги. Однако в сознании его наступил перелом. Вино и девицы были забыты, каждый вечер он теперь заканчивал воспоминаниями и воображаемыми разговорами с Мароцией. Та прислала ещё пару писем, полных кротких и чувственных нот, Гвидо уже хватило ума эти письма братьям не показывать, и ещё за неделю до сего дня он принял решение ехать в Рим. С этой самой минуты, когда он вновь простил свою беспутную жену, на душе у него сделалось легко и празднично, и граф все эти дни жил мечтами о предстоящей встрече.

– Я знаю это, и этого достаточно. Я принял решение, висконт, – с металлом в голосе произнес Гвидо. При слове «висконт» Ламберт обидчиво поджал губы, а затем, набравшись смелости, заявил:

– Ребёнок, родившийся неизвестно от кого, рождённый женщиной, с которой вы, граф, более не живете, будет при этом наследником земель, завещанных нашими родителями?

– Если родится мальчик, то безусловно.

– Я никогда не признаю его своим сюзереном, – бросил Ламберт и спешно, почти бегом оставил Гвидо наедине с Бозоном. Такой демарш в отношении старшего брата он позволил себе впервые.

Разговор долго не возобновлялся. Бозон не спешил подкидывать в разгоревшийся костёр новых дров, имевшихся вполне хватало. Гвидо же было неловко, что сводный брат стал свидетелем ссоры, в которой он, Гвидо, обладая всеми правами карать и миловать, молча снёс дерзость висконта.

– Не могу советовать вам, брат мой, тем более в делах столь щекотливых. Но если хотите услышать мой совет, то я готов озвучить его, – прервал наконец тишину Бозон.

– Буду признателен вам в этом. Совет всегда полезен, а проистекающий от лица мудрого, к коим я вас, безусловно, отношу, имеет цену подчас выше золота.

– Мой совет – не покидайте Лукку. Во всяком случае, сейчас.

– На вас такое впечатление произвели слова моего брата?

– А разве он недостаточно ясно высказался? Уехав сейчас в Рим, вы рискуете потерять ваше графство.

– Мой брат весьма щепетилен в вопросах чести.

– Не будьте наивны, Гвидо. Когда на кон поставлено богатейшее маркграфство Тосканское, о чести любой предпочтёт на время не вспоминать. Не хочу и не могу очернять вашего брата, но у него могут найтись умелые и хитрые советники. Не столь щепетильные в вопросах чести, но желающие возвыситься. В руках Ламберта тосканская дружина, а кто вступится за вас, когда ваши права будут попраны?

Гвидо молчал. Ничего нового Бозон, в общем-то, ему не сообщил. Гвидо и так чувствовал, что его отношения с родным братом с недавних пор дали трещину, которая в последнее время начала стремительно разрастаться.

– Какой резон вам помогать мне? Вы представляете интересы короля Гуго, для которого я и моя жена всегда являлись главными соперниками в Италии. Откуда такое сочувствие?

– Всё очень просто, Гвидо. Можно только глубоко сожалеть о том, что между нами всеми, вышедшими из одного чрева, постоянно существуют распри, недостойные праведных христиан. Своими действиями мы подаём плохой пример своим подданным.

– Вы не отвечаете мне, Бозон.

– Конечно, я отстаиваю интересы Гуго, которые простираются гораздо дальше границ Итальянского королевства. Если Ламберт захватит власть в Лукке, мой брат, конечно, жестоко и прилюдно посмеётся над унижением вас и Мароции, но в сердце его воцарится глубокая печаль от потери собственной мечты. О нет, вы плохо знаете своего сводного брата. Как бы Гуго ни враждовал с Мароцией, он прекрасно понимает, что только она сможет помочь ему получить императорскую корону. А она, в свою очередь, может сделать это, если в этом посодействуете вы, Гвидо. Поэтому не разрушайте ваш брак, пишите своей жене милые, полные ласки послания, но не уезжайте из Лукки и крепко держитесь за графский трон вашего отца.