Галина Башкова - Моя исповедь

Вот где сказка! Вот где развлечение!

Отец, наблюдая за мной и заметив мой интерес к фотографии, отдал мне свой фотоаппарат «Зенит», чтобы я научилась еще и фотографировать. Помню чудесный зимний день, встав на лыжи, я отправилась в путешествие по близлежащим местам, а через плечо у меня висел папин фотоаппарат – я была счастлива.

Но мама не любила папиного увлечения фотографией, и мы – дети, знали почему. Мама показала нам его фотографии – непристойные фотографии, снятые с непристойных журналов. Отец, если и делал их, то прятал, а мама нам все показала.

– Видите какой ваш отец? Вот, чем он занимается, – она тыкала нам под нос его фотографии, а мы отворачивались.

Зачем она это делала? Зачем она нам это показывала? Ведь это так противно, так противно, а мы ведь всего лишь дети, а детям этого видеть и знать не надо.

И все равно, отца мне очень жаль. У него столько талантов и ни один не был реализован.

* * *

У нас были летние каникулы. Как-то я захотела играть в школу, но для этой игры нужна была школьная доска. А где ее взять? Ее надо было сделать. Я обратилась к маме за помощью, но мама была такая уставшая после работы, а ещё домашних дел невпроворот. Когда ей мною заниматься? И она отказала:

– Галя, ты видишь я занята. Придумай сама что-нибудь.

Я была очень расстроена, глаза блестят от слез, но я стараюсь не плакать. Вот в таком состоянии, сидящей на крыльце дома, меня и нашел отец:

– Что случилось? Почему грустим?

– Мне нужна школьная доска, а я не знаю, как и из чего ее сделать. А маме некогда, – ответила я отцу.

– И это все? Делов-то. Пошли со мной.

Мы отправились в сарай, где он нашел фанеру и выпилил мне небольшой кусок прямоугольной формы, который вполне подходил для небольшой доски. Дал коричневую краску, которая осталась после покраски деревянного пола в квартире и, конечно же, кисть.

– Ну, а остальное, я думаю, ты сделаешь сама. Только не забудь потом кисть замочить в растворителе, – это было обязательным условием.

Я нанесла краску на фанеру, дала ей высохнуть и оборудовала тут же в сарае класс для игры. Принесла учебники, мел для доски и началось мое обучение виртуальных учеников.

– Здравствуйте, дети. Садитесь. Сегодня у нас урок русского языка и мы будем писать диктант. Поэтому закрываем учебники и открываем тетради, – и я начинала читать текст так, как обычно читает учитель на уроке.

Так я могла играть целый день и я была на седьмом небе от счастья. Меня тогда переполняла благодарность к отцу, наверное, потому, что до этого мне отказала мама.

Самые сложные отношения у меня были с мамой.

Не смотря на то, что я всегда была маминой защитницей, именно с ней у меня не складывались отношения и с каждым годом становились все хуже и хуже.

Кто виноват?

Я всегда считала и считаю, что в отношениях участвуют двое, а значит, и виноваты оба. Это можно сказать и про мои отношения с отцом, и про мои отношения с матерью, и про отношения отца с матерью. Нельзя вину перекладывать только на одного человека.

С чего стали портиться мои отношения с мамой?

Может, я выросла и стала присматриваться к отношениям родителей? Может, я стала догадываться, что не во всех грехах виновен только наш отец? Я даже не помню с чего началось конкретно, но теперь я стала защищать отца, а маме это не нравилось, очень не нравилось. Плохие отношения с мамой разрастались и увеличивались, как снежный ком, пущенный с горы. Маме не нравилось видеть меня вместе с отцом, особенно если мы с ним о чем-то разговаривали. Она считала, что мы сговариваемся против нее и что-то замышляем. Боже, как же это глупо.

Я никак не могла подстроиться под маму, а точнее понять, чего она от меня добивается.

Иногда она говорила:

– Мать для дочери – самый близкий друг. Можешь со мной делиться своими сокровенными мыслями, задавать любые вопросы.

После таких слов я была счастливым ребенком. Ведь мама – мой лучший друг, я могу ей рассказывать все свои девичьи секреты и тайны. Какая я была наивная.

Уже на следующий день мнение мамы могло измениться:

– Ты вообще ко мне должна обращаться на «Вы».

В моей детской голове никак не укладывались эти две позиции. Если обращаться к матери на «Вы», значит, она не друг, а хозяйка и госпожа, а это уже означало, что секреты свои надо держать при себе. И тогда я полностью закрылась в себе, осталась наедине со своими мыслями и переживаниями. Я понимала, что с мамой секретничать нельзя, иначе при любом изменении в её настроении мои секреты могут обернуться против меня же. А еще чего хуже, о них могут узнать другие.