Майя Юн - Альтер эгоисты

– Ты пришла, – говорит не-Виктор, глядя на меня исподлобья.

Он сидел на кровати в одних шортах, и волосы у него были растрёпанные, как у цыплёнка. Они казались на вид такими мягкими, что мне захотелось до них дотронуться.

Я стояла в дверях где-то пару секунд, а затем зашла в комнату и закрыла за собой дверь в никуда. Я нервничала, и руки немного тряслись, но это, скорее всего, даже неплохо.

На площадке царила такая тишина, что я словно кожей ощущала, как все следят, затаив дыхание. Но я не должна была думать об этом, поэтому мгновенно выбросила эту мысль из головы. Я ведь Марго.

– Как дела? – спрашивает он спокойно.

Я слегка улыбаюсь и аккуратно присаживаюсь на кровать рядом с ним.

– Хорошо.

Он смотрит мне в глаза, а я смотрю на него. Наверное, я влюблена в него. А может, просто использую.

Наши лица снимали крупным планом, но я сосредоточилась на взгляде – том, которым Марго смотрит на и понимает, что он нужен ей, чтобы справиться со всем, что навалилось. Я опустила взгляд на его губы и потянулась для поцелуя. К моему удивлению, Грегори не сказал стоп. Все продолжали молчать, поэтому я продолжала играть.

Мы должны целоваться, но всё должно быть быстро и динамично: я целую его ровно пять секунд, а затем он обнимает меня, и я мгновенно оказываюсь прижатой к постели.

– Отъезд, – скомандовал Грегори. Теперь камера смотрела на нас сверху.

Он снимает с меня футболку, а я быстро стаскиваю шорты. Удивительно, что без единой запинки. Мы снова влажно и страстно целуемся, но я краем глаза замечаю кого-то ещё: того, кого здесь быть не должно – того, кого в сценарии нет.

Матео стоял слева и наблюдал, как и все, но взгляд его чем-то отличался. Он смотрел на меня серьёзно и безотрывно, отчего вдруг по моей спине пробежали сотни мурашек. Приятное тепло наполнило каждую клеточку моего тела, словно крошечные электрические импульсы. Мне просто нравилось, что сейчас он не смотрит осуждающе и косо, а совсем иначе. Мне приятно, что он смотрит. Я хотела, чтобы он смотрел на меня.

Виктор дышал мне в лицо, и зрачки у него были такие чёрные и большие. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо, и думала о Матео. Я была уверена, что взгляд его прикован ко мне – из моей груди вырывается стон удовольствия.

Он снова целует меня, и я отвечаю ему так страстно, как только могу. Его руки сжимают мои бёдра, и я выгибаюсь, тяжело дыша. Интересно, как это выглядело со стороны?

На площадке же царила такая гробовая тишина, что мне начало чудиться, будто я слышу звон в своих ушах. Казалось, что прошло уже полчаса, но умом я понимала, что прошло минут пять, не больше.

– Снято! – вдруг скомандовал Грегори.

Я распахнула глаза, и Виктор слез с меня весь взъерошенный и слегка румяный. Я бросила на него беглый взгляд и заметила, что он такой худой, что аж рёбра торчат, а выражение лица у него донельзя забавное.

– Превосходно! – воскликнул Грегори, пару раз хлопнув в ладоши. – Арден, ты превосходна! И это с первого раза!

Я смущённо улыбнулась ему. Все вокруг так же выглядели впечатлёнными, даже Дора, притаившаяся за углом, как мышонок.

– Я так боялся, что вы начнёте смеяться, но вы меня порадовали, ребята.

Отечески-снисходительный тон Грегори меня раздражал. На самом деле, я тоже была удивлена, что ни разу не рассмеялась. Хотя, возможно, моя новая техника сосредоточения помогла.

Я вновь взглянула на Матео, но он, отвернувшись, что-то обсуждал с оператором.

– К тебе претензий нет, душа моя, – проворковал Грегори, – но ты, молодой человек, соберись! Тебе нужно расслабиться, Виктор.

Он принялся раздавать ему рекомендация; ну, а я просто вздохнула от облегчения: сыграть постельную сцену, да ещё и с первого раза? Это явный повод для гордости, я считаю!

Каждую сцену мы снимали как минимум с трёх ракурсов, по шесть дублей. Но в этой сцене мне казалось, будто камера кружится вокруг нас, и я сама верчусь, как балерина на сцене, демонстрируя свои лучшие навыки.

– Ну что ж, давайте попробуем ещё раз. Виктор, ты готов? Арден?

– Да ещё хоть сто раз.

***

Съёмки закончились поздно, и вся съёмочная команда была вымотана. Грегори задвинул долгую и сентиментальную речь о том, какую хорошую работу мы проделали, но теперь нам остаётся лишь надеяться на лучшее. Нина, близнецы, Дора, Виктор и прочие – все глядели на Грегори с неподдельной скукой. Конечно, все слушали его из вежливости, уже предвкушая долгожданный сон, но я всё же прониклась его словами. Было в этом моменте что-то грустное, ведь мы расстаёмся на неизвестное количество времени, не зная, встретимся ли снова.