Роза Грей - Портрет нимфоманки. 5 дней разврата

Поглаживая живот, я закатила глаза, изображая неземное удовольствие.

– Ммм, какая вкуснятина… – захохотала я и оглянулась, словно требуя от людей поддержки.

Со скуки мы дурачились, как могли. Еще бы! Толпа молодых половозрелых девочек, годами без мужиков… Мы давно свернули с пути здравого смысла. Это утро казалось обыденным и ничего не предвещало беды.

– Вот дурочка, – улыбаясь, покачала головой тетя Таня, – иди уже, артистка! А то клизму сейчас получишь!

– Теть Тань, вы ей клизму потолще подберите, а то она удовольствия не получит… – сказала моя подруга Лариса, запивая таблетку водой.

Она косо смотрела на меня. В ее взгляде была издевка и подкол.

– Ах ты, сучка! – засмеялась я, хватая со стола медсестры линейку.

Подойдя к Ларисе, я с размаха долбанула ее по заднице. И кажется, малость перестаралась. Больничные штаны достаточно тонкие, и видимо, удар оказался весьма ощутимым. На несколько секунд Лариса потеряла дар речи.

– Блять… – сквозь боль и смех, выдавила она, – Алис, ты ебанутая? Теть Тань, сделайте ей укол от бешенства.

Лариса корчилась и сдавленно смеялась, потирая ушибленную ягодицу.

– Так, Савченко! Какого черта ты тут устроила? – все так же грозно выкрикнула тетя Таня, – таблетку выпила? Все! Вперед в палату! И линейку верни!

Я покорно положила линейку на стол и тоскливо побрела прочь. Мне казалось, что это самое обыкновенное утро. По крайней мере, оно так начиналось… все, шло, как обычно: мы пили утренние лекарства, прикалывались, как могли и просто сходили с ума со скуки…

Но именно этим утром, во мне стала зарождаться эта губительная мысль: я поняла, что хочу крови… И я знала, чья кровь должна пролиться по моей душе, чтобы она обрела покой… Эти мысли не покидали мой мозг… И я должна была прогнать их… Но, увы…

После завтрака, я, как обычно, отправилась курить в туалет. Там уже курили Ленка с Викой. Самые веселые девочки из моей палаты. Жизнерадостные, красивые и добрые блондинки. Я мало общалась с ними, но они вполне адекватные. По крайней мере, они не отказываются от душа, регулярно меняют белье, от них не воняет потом и грязными трусами, они не поклоняются мертвецам и не читают молитвы Сатане.

– О, какие люди! – воскликнула Вика, – покурить решила?

– Да… – вяло улыбнулась я и села рядом.

– Алис, есть что из нового? – спросила Лена, чувственно выпуская густой табачный дым.

– Да… есть. Сейчас… – ответила я, держа в руке не прикуренную сигарету.

Я напрягла память, и эмоционально закрыв глаза, на одном дыхании выдала:

"Закончился мой день неравномерный

И грустно вечер нежный провожать…

Опять под одеяло к благоверной

Тоске своей, бессонницу встречать.

А ночь моя взорвала все закатом,

По стенам разливая тишину.

Безнравственно зовет меня куда–то,

Бесстыдно обнажая глубину…

Ей свойственно в полночные мгновенья,

Когда бессмыслен труд ее ответа,

Изгрызть в тоске невольного поэта,

Вгрызаясь в тело пламенным влеченьем.

А мне дары ее пусты и не уместны.

Мне б их продать без капли сожаленья.

Отдать свое желанье за прозренье,

Я б согласилась, если честно.

И Вы, друзья, мне песнь не изливайте.

Лишь боль с моих страданий пейте.

В моей ночи меня не убивайте,

Вы лучше в своем дне меня убейте!

Вам все равно не защитить меня от страха.

Вселенной слишком много для паденья,

А до утра бессонница пустая мнется.

Рукой Вам не коснуться сего праха.

Поэта, право гнусного влеченья,

Слеза без Вашей помощи прольется…"

Я открыла глаза и улыбнулась.

– Круто… – выдохнула Вика, – тебе бы на сцене выступать.

– Когда–то выступала… – улыбнулась я, – правда с гитарой, а не со стихами.

– А, помню, ты же рокерша! – с улыбкой подметила Вика.

Она озорно высунула язык и скривила дерзкую гримасу, изображая пальцами рокерскую "козу".

– Да, были времена, – мечтательно протянула я, наконец закуривая, – я не просто рокер, Викусь… я высококвалифицированный гитарист, один из лучших музыкальных преподавателей в городе.

– Так ты же вроде училка в школе… – удивилась Лена.

– Ну да… Все верно: на основной работе в школе работала и параллельно давала частные уроки гитары.

– Вот оно как… – протянула она, – сколько лет вместе лежим, а не знала, что ты такая матерая гитарюга. Я люблю гитару…

Лена с каким–то неподдельным восхищением смотрела на меня.

– А почему преподаватель? Почему сама не играла? – поинтересовалась Вика.