Татьяна Розе - Под созвездием Южного Креста, или Хорошо ли жить в Африке?

Одну комнату мать отдала семье Давыдовых, которые жили по соседству, – тяжело было протопить две комнаты, да и Давыдовым было тесно впятером в одной комнатушке. За это тетя Оля иногда делилась с ними продуктами.

Мать пошла работать на ферму, пропадала там с утра до вечера, поэтому Олежка большую часть времени был предоставлен сам себе. В большом молчановском дворе всегда было шумно от голосов детей, все лето проводивших на улице. Приходили сюда ребята и из других домов, а потому часты были ссоры и драки – молчановцы против деревенских.

Олежка подрастал, и парное молоко сделало свое благодатное дело – окреп парнишка, хоть и оставался самым маленьким среди сверстников, за что, кстати, и лупили его свои же, молчановские, ребята постарше. Трудная была у всех жизнь – на выживание. Взрослые добывали еду, а дети отстаивали свое «место под солнцем». В этой, можно сказать, «кровопролитной» борьбе и закалился дух Олега.

– Обманываешь! – кричал он мухлевавшему в какой-нибудь детской игре товарищу и кидался на него с кулаками.

Часто приходил он домой с разбитым носом, синяками и ссадинами, но не сдавался – не лез в услужение к сильным, как делали другие.

Полюбил он один уходить на речку Тарусу (или как ласково называли ее местные – Таруску), бродить по ее песчаным отмелям, сидеть на невысоком берегу с удочкой.

Однажды, чтобы не было сыну скучно, принесла мать крохотного котеночка. Олежка прижал к груди его щупленькое тельце и почувствовал себя сильным-сильным. Налил он ему в блюдечко молока и сел рядом на пол, зачарованно глядя, как маленький розовый язычок утопает в белом молоке. Ради него ходил по утрам Олежка на реку и ловил рыбу. На молоке и рыбе быстро рос и матерел Васька. Принесет, бывало, Олег маленьких окуньков и карасиков, бросит одного Василию – тот с жадностью набрасывается на добычу и начинает есть. Тогда Олег бросает ему вторую рыбешку – Васька оставляет первую и хватается за нее. Затем, улыбаясь, Олег кидает ему третью – кот опять оставляет начатую рыбку, лапой подминает ее под себя, и вгрызается в следующую.

– Не съешь ведь! – смеялся над ним парнишка, бросая ему новую рыбку.

Васька надкусывал и ее, а потом, подмяв под себя лапой, смотрел на хозяина. Так продолжалось до тех пор, пока все рыбки не перекочевывали из ведерка мальчика под пушистое брюхо кота. Затем Васька прятал свой улов под крыльцом. И в следующий раз все повторялось снова. Но Васька не был дармоедом: еще котенком начал он ловить мышей и крыс, принося их своему хозяину и укладывая в ряд на полу комнаты.

Пока Олежка был маленьким, спал он вместе с матерью на большой кровати, а когда немного подрос, сам перебрался на сундучок, стоявший около печки. Расстелив ватный матрасик, сладко засыпал он в тепле, набегавшись за день на улице, под неизменное мурлыканье Васьки, который любил устраиваться у него на животе.

Когда пришло время идти в школу, купила ему мать новенькую школьную форму и ранец. Очень полюбились Олегу эти новые вещи. С деловым видом регулярно гладил он свои форменные брючки большим угольным утюгом, аккуратно укладывал в ранец школьные принадлежности. Он легко справлялся с математикой, старательно выводил буквы и цифры. Тетради его были образцово-показательными.

Прибавилось у него и забот по дому.

– Крыша в сарае совсем прохудилась, – говорила ему мать.

И он, семилетний мальчишка, лез на крышу и латал ее какими-то обрезками досок, прибивал их большим отцовским молотком, поучаемый снизу дядей Колей.

В конце первого класса появилась у него и новая обязанность по дому – кормить уток. Весной мать покупала у деревенских десять маленьких утят, которым все лето Олег должен был рвать траву и перемешивать ее с хлебом и самолично пойманной рыбой, следить, чтобы всегда была у них вода.

Начиная с осени они зарезали уток по одной, и тогда на столе у них было мясо. Картошку жарили на противном утином жире, которым Олег также чистил и свои черные школьные ботинки. Казалось бы, в материальном плане жизнь наладилась, но мать так и не смогла оправиться от настигшей их беды – часто плакала она, прижав сына, называя его кормильцем и все обещая найти неведомую тетю Валю, к которой они уедут жить.

Однажды к ним зашла тетка Регина, которую все за глаза называли цыганкой, так как отец ее был настоящий цыган и часто скитался по миру. Знала она какие-то чудодейственные заговоры и умела делать снадобья от всех болезней, а к тому же, как всякая цыганка, любила и умела гадать.